Босиком по траве  - Эми Хармон Страница 8

Я была погружена в страдания бедняжки Энн, когда Сэмюэль вдруг заговорил:

– Ты много читаешь.

Эти слова, произнесенные негромко и отрывисто, прозвучали почти как обвинение.

– Да, – ответила я, не зная, что еще добавить.

– Почему?

– Нравится. А ты разве не читаешь?

– Я умею читать! – В его мягком голосе зазвенели гневные нотки, глаза сверкнули. – По-твоему, если я из навахо, это значит, что я тупой?

Краснея и заикаясь, смущенная тем, что меня совсем не так поняли, я возразила:

– Я не это имела в виду! И вовсе я так не думаю! Я хотела спросить, нравится ли тебе читать.

Он не ответил, уставившись в окно, и мне ничего не оставалось, кроме как вернуться к книге. Но слова путались у меня в голове, и я тупо уставилась в открытую страницу. Меня мучила мысль о том, что я обидела человека, который совсем недавно выручил меня. Я решила попытаться еще раз.

– Прости меня, Сэмюэль, – неловко проговорила я. – Я не хотела ранить твои чувства.

Он фыркнул и посмотрел на меня, приподняв бровь.

– Ранить мои чувства? Я тебе не маленькая девочка.

Его голос прозвучал слегка насмешливо. Сэмюэль взял книгу из моих рук и прочитал первый попавшийся ему на глаза абзац.

– «Я не могу долее слушать вас в молчании. Я должен вам отвечать доступными мне средствами. Вы надрываете мне душу. Я раздираем между отчаянием и надеждою. Не говорите же, что я опоздал, что драгоценнейшие чувства ваши навсегда для меня утрачены» ^[9].

Сэмюэль явно хотел продемонстрировать мне, что умеет читать не хуже других, но резко смолк, смущенный романтическим посланием капитана Уэнтуорта к Энн. Мы оба замерли, уставившись в книгу. Потом я, не выдержав, засмеялась. Сэмюэль нахмурился. Но через минуту он выдохнул, и уголки его губ дрогнули.

– Сколько тебе лет? – спросил он, слегка приподняв брови.

– Тринадцать, – сказала я, готовясь оправдываться. Я выглядела и ощущала себя старше, и это меня раздражало.

Глаза Сэмюэля широко раскрылись от удивления.

– Тринадцать? – Он не столько переспрашивал, сколько выражал глубокое сомнение. – Это ты, получается, в седьмом классе? – так же недоверчиво произнес Сэмюэль.

Я поправила очки на переносице и вздохнула.

– Так и есть.

Я забрала у него роман и приготовилась продолжить путь в молчании.

– А эта книга для тебя не слишком… взрослая? – не отставал Сэмюэль.

Он снова вырвал у меня «Доводы рассудка» и прочитал еще немного, на этот раз про себя.

– Я тут половину слов не понимаю. Как будто другой язык!

– Поэтому я читаю со словарем… только я его в школу не беру: слишком тяжелый. – Смутившись, я посмотрела в книгу. – В каком-то смысле язык действительно другой. Моя учительница, миссис Гримальди, считает, что наша речь постепенно приходит в упадок.

Сэмюэль изумленно уставился на меня.

– Но различия, конечно, не такие большие, как между навахо и английским, – продолжила я, пытаясь втянуть его в дальнейшую беседу.

Я с трудом верила, что он вообще говорит со мной, особенно теперь, когда узнал, что я жалкая семиклассница.

– Да, навахо совсем другой. – Невидимая дверца захлопнулась. Сэмюэль отвернулся к окну и больше ничего не сказал.

* * *

Только через несколько дней Сэмюэль снова заговорил со мной. В прошлый раз наша беседа довольно резко оборвалась, и я не решалась первой обратиться к нему.

– Я ненавижу читать.

Он сказал это, будто напрашиваясь на ссору, и бросил на меня гневный взгляд. Я, как обычно, сидела с книгой на коленях. Не зная, какого ответа от меня ждут, я повернулась к нему.

– Понятно, и?..

Он достал из рюкзака книгу и бросил ее мне на колени поверх «Гордости и предубеждения». Это был «Грозовой перевал». Я с трудом сдержала сочувственный стон. С тех пор как Соня позволила мне отложить этот роман, я так и не попыталась его дочитать. Мне было жаль тратить на него время. Мои дни были заняты учебой, уроками музыки, самостоятельными занятиями за фортепиано и работой по дому, в котором кроме меня жили двое мужчин – Джаред и Джейкоб к тому моменту практически съехали. Почитать мне удавалось только в автобусе, да еще перед сном, когда я добросовестно искала в словаре определения незнакомых слов. Я все равно успевала прочитать пару книг в неделю, но все-таки уже не глотала их пачками, как летом. «Грозовой перевал» точно не входил в список произведений, которые я планировала прочитать, – да, у меня был такой список.

– Я читала отрывки из этой книги, – осторожно призналась я, не понимая, зачем Сэмюэль бросил ее мне.

– Так и знал, что ты это скажешь, – усмехнулся он. – Похожа на ту, что ты читала недавно. Такая же непонятная.

– А зачем тогда ты ее взял? – не поняла я. Ведь не просто так он таскает с собой роман?

Сэмюэль помолчал. Я терпеливо ждала, опасаясь, что он заберет книгу и снова отвернется.

– Меня могут не аттестовать по английскому. У меня мисс Уитмер. Она обещала поставить «удовлетворительно», если я прочту эту книгу и напишу сочинение. Вот я и пытаюсь. Мне дали две недели.

Я посмотрела, в каком месте он загнул страницу, и поняла, что у него большие проблемы.

Мисс Уитмер была учителем старой закалки и проработала в школе двадцать пять лет. О ней ходили легенды. Иногда она приезжала в школу на харлее и носила армейские берцы. Мисс Уитмер устрашала суровостью, знала свой предмет и не прощала проступков. Моим старшим братьям она нравилась, но это не мешало им ныть насчет объемов домашнего задания. Джонни и вовсе едва справлялся.

– А мисс Уитмер не сказала, почему именно эта книга?

– По ее словам, дополнительных заданий она обычно не дает. Но я очень просил и обещал сделать все что угодно. Она всучила мне эту книгу и сказала: «Если осилишь, тогда поверю, что тебе это действительно нужно». Теперь я понял, почему у нее было такое выражение лица в тот момент, – мрачно закончил Сэмюэль.

– А почему тебе так это важно? – вырвалось у меня.

Он бросил на меня злобный взгляд.

– Я хочу закончить школу, – процедил Сэмюэль сквозь зубы. – Я обещал бабушке, – с неохотой признался он. – В мае я должен поступить на программу подготовки морпехов, поэтому мне нужен аттестат. Рекрутер сказал, что у тех, кто закончил школу, больше возможностей.

С минуту мы сидели молча. Сэмюэль, по своему обыкновению, уставился в окно, а я провела пальцем по обложке его книги, думая о том, как трудно, наверное, ему было подойти к мисс Уитмер и попросить об одолжении. Сэмюэль производил впечатление очень гордой натуры.