Без боя не сдамся - Дина Рид Страница 8

– Тебя никто не зовет, – заметила Маша. – Сиди, лентюхай. Сами сходим.

Антон поднялся со скамьи, но Катя его остановила:

– И ты сиди. Вдруг мне судьба встретится… А из-за тебя пройдёт мимо.

– Шоколадного зайца испугается, – добавила Вика и провела по губам розовым блеском.

Заливаясь от смеха, девушки вышли на улицу. Они весело спустились с горы к центру, не обращая внимания на осуждающие взгляды пожилых станичниц. И впрямь, гламурная розовая кофточка Вики с более чем откровенным вырезом, ультра-короткие шорты Маши и обтягивающие, живописно драные джинсы и топ Кати были бы к месту в ночном клубе, но не на улочке, окаймлённой деревянными заборами и поленницами под листами старого толя. Девушки продефилировали мимо стадиона под возбуждённый свист мальчишек и, наконец, подошли к сельмагу.

В магазине царило шумное оживление – завезли хлеб. Обсуждая новости и цены, станичницы накупили по нескольку булок, чтобы хватило до следующего завоза.

– Блин, – недовольно сказала Вика, – так мы шоколадку до следующего конца света не купим.

– Ну и ладно, – сказала Маша. – Потом вернёмся.

– Не-ет, – замотала головой Вика. – Хочу сейчас.

Катя стала в хвост очереди у крыльца магазина, а Вика, пренебрежительно поглядывая на простецких женщин в халатах, протиснулась вглубь.

Через секунду из недр магазина послышались возмущённые вопли:

– Куда без очереди?!

– Я не за хлебом, мне только шоколадку…

– Все стоят, и ты постоишь. Ишь, городская, наглая!

– У тебя спросить забыла.

– Ах ты ж… Проститутка! Разрядилася тут!

– Сорри, парашюты шьют только на таких коров, как ты. На меня не нашлось.

– Совсем охамели московские! Пошла отсюда…

Раздались крики и визг, поднялась сутолока. Маша с Катей переглянулись, но не успели нырнуть за подругой в гущу толпы, как у выхода показались её розовая кофточка и всклокоченные высветленные волосы. Вика отбивалась, не глядя царапаясь красными нарощенными ногтями. В одно мгновение потоком пинков её вытолкнуло из магазина. Если бы Маша не подхватила подругу, она наверняка бы слетела со ступенек, расквасив нос.

– Я ж тебя изуродую, сучка крашеная! – сотрясая кулаками и болоньевой кошёлкой, на крыльце появилась тётка – разъярённый гиппопотам в платье в цветочек. На её щеке красовались три кровавые царапины. Продолжая источать ругательства, она кинулась на девушек.

– Гляньте, бабы, как они вырядились – мужиков наших с толку сбивать!

Маша и Катя потянули Вику прочь, но та не унималась и, гримасничая, визжала:

– Да кому они нужны, ваши лохи деревенские?!

Вне себя от возмущения несколько местных женщин во главе с бой-бабой принялись оттеснять девушек к старому колодцу за магазином. В предвкушении зрелищ их окружили зеваки. Вика материлась. «Пора бежать», – поняла Маша, но в тот же момент исцарапанная тётка, пользуясь животом, как тараном, выбила из рук подруг нагло огрызающуюся Вику и с победным воплем опрокинула блондинку в отвратительно пахнущее чрево колодца.

Ужаснувшись, Маша вскрикнула:

– Что вы делаете?!

Тётка, подбодрённая азартным улюлюканьем и выкриками: «И правильно… Воспитывать их надо! Распоясались совсем. Ай да Ивановна», двинула на Машу. Катя в страхе попятилась за колодец. У Маши пересохло во рту, а в голове угрожающе заревел хриплый басистый голос рэпера: This is war ^[4]. Она съёжилась, понимая, что бочкообразная туша с группой поддержки легко может её затоптать. Но внезапно чёрная фигура закрыла её собой.

– Бога побойтесь! – грозно остановил их знакомый голос.

Тётки замолчали, и кто-то сказал:

– Да они охамели совсем…

Послушник сурово перебил:

– Все не без греха.

Нападающая Ивановна, сопя, как паровоз, пробурчала:

– Та оне ж понаприехали тут… проучить их надо…

– Об этом на исповеди покаетесь, – отрезал послушник.

Осторожно выглядывая из-за широкой спины в чёрном подряснике, Маша заметила, как, утратив желание воевать, бабы потянулись обратно в сельмаг, возвращаясь к своей очереди за хлебом. Уже из магазина послышалось жужжание всё ещё недовольных и одёргивания более разумных: «Обалдели совсем! На туристов нападать! Думать надо! Распугаете…» Машин взгляд скользнул вниз, и она увидела ещё готовые к бою, крепко сжатые кулаки послушника. Из колодца доносился истошный рёв Вики. Послушник перегнулся через подгнивший от времени деревянный борт и вытащил перепачканную в иле, воющую Вику. Маша бросилась к ней:

– Цела?

Вика ныла, размазывая по лицу полосы грязи. Но пострадало только её самолюбие.

Катя, как испуганная кошка с прижатыми ушами, крадучись вышла из-за колодца.

– Ваше счастье – там один ил остался, засыпали его давно, – буркнул послушник. – А вы?

– Я нормально, – промямлила Катя.

– Я тоже, – выдохнула Маша и с неподдельной благодарностью произнесла: – Спасибо!

– Не за что, – бросил он с каменным лицом, скользнув неодобрительным взглядом по её голым ногам. И Маша почувствовала себя, как провинившаяся девчонка перед старшим братом, к которому хочется броситься на шею из любви и восхищения, но по строгому, неулыбчивому лицу было понятно, что делать этого не следует. Без лишних слов послушник чуть кивнул и пошёл дальше – по своим делам.

* * *

Подруги привели Вику домой. То хныкая, то матерясь, она шла, растопырив пальцы, с которых стекала тёмная жижа. Когда Вика, напоминающая теперь участницу боёв в грязи, вошла во двор, Антон широко раскрыл рот, а Юрка расхохотался:

– Гляжу, поход удался! Только, Виктория, ты перебрала с шоколадом – вон с носа капает…

– Дурак! – взвизгнула Вика и метнулась в душ.

– Что случилось? – спросил Антон у ещё не пришедших в себя Маши и Кати.

– Кое-кто не хотел стоять в очереди… – пробормотала Маша, – у местных бабок разговор короткий – головой в колодец.

– А вы где были?! – возмутился Антон.

– Слышь, ты на нас голос не повышай – нам хватило уже! – вдруг встрепенулась Катя. – Если б не тот послушник, нас бы тоже из колодца выуживать пришлось.

– Какой послушник? – удивлённо вскинул брови Юра.

– Всё тот же, – ответила Маша, отмывая руки в умывальнике. – Если так будет продолжаться, к концу нашего отпуска я ему не только жизнь, душу задолжаю.

– И чего такого он сделал?

– Заступился. Тёток угомонил, – сказала Маша, не скрывая восхищения в голосе: – Причём он вроде чуть старше меня, а сказал, как отрезал. И все послушались.