Ярчайшая мечта - Кэтрин Кингсли Страница 8

Али вздохнула.

– Я один раз слышал, как говорят по-арабски. Когда имам в Дембре созывал людей на молитву. Как вам удалось выучить так много языков?

– Я с самого детства знал два из них, а остальные выучил в университете. – Андре поморщился и пробормотал: – Али, тебе необходимо болтать… так много?

– Да, конечно. А как же еще я могу узнать обо всем? Скажите, на каком языке вы говорите с Жожаном? – У Али дух захватывало при мысли о том, что на свете существовало столько языков и ее хозяин мог говорить на всех!

– На французском. – Андре снова раскрыл записную книжку и нашел последние заметки, сделанные накануне.

– Он так красиво звучит… – заметила Али. – Как музыка… Это ваш родной язык? Где находится это место – французский?

Андре со вздохом ответил:

– Эта страна называется Франция. Она далеко отсюда, в Европе.

– А где находится Европа? За теми горами?

– Нет, намного дальше. Вот, смотри… – Обмакнув перо в чернильницу, Андре вырвал последнюю страницу из записной книжки и быстро начертил схематичную карту.

– Что это?.. – пробормотала Али.

– Карта Европы и Малой Азии. – Андре ткнул в рисунок пальцем. – Вот здесь – Турция, над ней – материковая Греция, вот это, как сапог, – Италия, а еще выше – Франция. А вот тут, – он пририсовал остров в самом верху листа, – Великобритания, где я и живу, когда не путешествую.

Али покусала губу.

– Между вашим и моим домом – очень большое расстояние.

– Да, очень большое, – согласился Андре, пытаясь вернуться к своему занятию.

– А зачем вы приехали в нашу страну, Хандрей?

– Потому что тут интересно, – ответил тот, не поднимая головы. – Мне нравится изучать древности.

– Как те гробницы, вырубленные в скале, которые мы осматривали вчера? Вы сделали так много записей…

– Да, как те гробницы и древний город под скалой.

– А как он назывался? – спросила Али, положив локти на стол.

В конце концов Андре захлопнул записную книжку и полностью сосредоточил свое внимание на собеседнике.

– Лувийцы – был такой древний народ, который жил в этих местах в незапамятные времена, – а назывался их город Пинара. А потом мы переедем в Ксанфос, который выстроил тот же самый народ, и там сохранилось еще больше древностей.

– Лувийцы… – произнесла Али, как бы пробуя на языке звучание этого слова. – Они были тюрками?

– Нет, они жили здесь задолго до того, как сюда пришли тюрки. Они были… – Андре нахмурился. – Али, если ты будешь хорошим слугой, а сейчас уйдешь прочь и дашь мне возможность поработать, то я расскажу тебе все о лувийцах в другой раз.

– Правда расскажете?! – обрадовалась Али. – О, спасибо, Хандрей. Я люблю разные истории обо всем. И мне нравится учиться, – помолчав, добавила она. – О, только подумать! Вы можете многому меня научить!.. – Али радостно улыбнулась, потом вдруг спросила: – Вам ведь тоже нравится учить, да?

– Ты просто невозможен, Али. – Андре сунул ей в руки листок бумаги. – Вот, сохрани его. И изучай.

– Это мне? Сохранить его? О, Хандрей, спасибо! – Али прижала листок к груди.

Андре засмеялся.

– Пожалуйста-пожалуйста. А теперь иди отсюда и не мешай мне работать. – Он посмотрел на Али, помчавшегося прочь. При этом мальчишка держал перед собой нарисованную от руки «карту» как самую свою большую ценность.

Андре криво усмехнулся. Он всегда старался держаться подальше от детей, потому что те быстро надоедали ему. Но, наверное, какое-то время следовало потратить на Али, чтобы научить его читать и писать. Может, тогда он перестанет докучать ему.

Али лежала на спине, разглядывая звездное небо. Аккуратно сложенную карту она засунула в самую середину своего узелка, ближе к книге с незнакомыми странными письменами – книга когда-то принадлежала ее отцу. Али тяжело вздохнула. На свете существовало так много всего, чему она хотела научиться, а она ведь совершенно ничего не знала даже о том, что находилось за этими горами…

Она шепотом произнесла несколько турецких слов – произнесла так, как их произносил Хандрей своим красивым голосом. Однажды у нее так тоже получится, если она будет упорно практиковаться.

Может, у нее даже получится заговорить по-французски, если она будет хорошенько прислушиваться к нему. Просто надо заставлять Хандрея говорить побольше. А говорил он очень редко – таких немногословных людей Али еще не встречала. Хотя этим вечером ей удалось кое-чего добиться… Более того, прошла уже целая неделя, а она ни разу не вызвала у него раздражения. Даже не получила ни одного подзатыльника. Но она не сомневалась: так, конечно же, долго не продлится.

«И все равно это добрый знак», – подумала Али, повернувшись на бок и подложив под щеку кулак. Хм… интересно, а может, Хандрей любит ее? Ну, хоть совсем немного… Так, как любят собачонку, которую не пинают… Он ведь нарисовал ей карту, которую затем подарил!

Кроме того, он сегодня даже улыбнулся ей. А такого с ним еще ни разу не бывало… У него чудесная улыбка. И очень красивые зубы – ослепительно-белые. Было бы еще прекраснее, если бы улыбка добралась до его глаз…

Али снова перекатилась на спину и взглянула на луну – та только что взошла над вершиной горы, покрытой снегом. Прекрасная, ярко-желтая луна! Али очень любила луну – она то уменьшалась, то увеличивалась, то всходила, то опускалась в зависимости… Наверное, это ни от чего не зависело. Надо бы спросить у Хандрея, повсюду ли луна такая или только в Турции.

Он знал все и обо всем. Хотя… кое-чего Хандрей все-таки не знал. Не знал о том, – а это было совершенно очевидно, – что Аллах прислал ее к нему, чтобы сделать счастливым.