Возвращение из ночи - Елена Свиридова Страница 8

— Пока, — Джек пожал руку Белову, натянул кепку на бритую голову, распахнул дверь, пропуская дам, и все ушли...

— Юля, — сказал Белов, — пожалуйста, сядь. Мы потом все уберем, вместе...

Она послушно села рядом с ним.

— Хочешь, включу музыку?

— Не знаю... Не сейчас...

— Хорошо. Ну, и что ты тут делала без меня, рассказывай! Что-нибудь вспомнила? А?

Она повернулась к нему и заговорила торопливо, словно боясь упустить что-то важное.

— Знаешь, когда я проснулась одна, я так испугалась. Тебя нигде не было, и вдруг я подумала, что ты вообще не придешь, что ты — только в моей фантазии, в моих снах! Это было так ужасно! У меня, правда, все перепуталось. Мне было страшно, и совсем невозможно оставаться одной. Потом пришли твои друзья, и стало немного легче.

— Они тебе понравились? Только честно? — спросил Белов.

— Да. — ответила Юля.

— Это хорошо, что они тебе понравились. Они могут повалять дурака, но они на самом деле — замечательные ребята. У нас — настоящее мужское братство, уже много лет, — Белов поглядел на Юлю, — ты можешь это понять?

— Конечно, могу. У меня тоже было много друзей, одного своего друга я видела во сне. Мы с ним ходили гулять по ночам и тоже всякие штуки выделывали. На поливальной машине катались...

Она вдруг отчетливо, уже наяву, представила того парня, с которым гуляла по ночному городу, пряталась от дождя в недостроенной витрине, сидела на детской площадке... Она хорошо его знала, они и правда были друзьями. И сон, который приснился ей — сон ли это был, или это кусочек ее прошлого? Но что я забыла и почему? Отчего вообще случаются провалы в памяти?

— Ты это помнишь? — заинтересовался Белов. — Ну-ка, расскажи!

Юля вдруг насупилась и замолчала.

— А где он сейчас? — тихо спросил Белов.

— Не знаю...

— А как звали его — помнишь?

Юля наморщила лоб, потом огорченно покачала головой.

— Не помню... Нет! Я назвала его Осирисом. Знаешь, у меня перед глазами картинки, лица, дома, квартира, где жила в детстве. Я все это вижу, маму вижу, как она мне косу заплетает, как в школу иду... Но где это было? Где? — Юля снова сморщила лоб от напряжения, потом виновато улыбнулась. — Я постараюсь вспомнить... Ужасно это глупо выглядит, да? У меня столько всего в жизни было, ты даже не представляешь! Оно все мелькает где-то, я словно хватаю ниточку, а она обрывается... Я странно себя веду, да? Твои друзья, наверное, подумали, что я совсем сумасшедшая, да я, наверное, и правда сумасшедшая...

Белов насторожился, слушая ее. Ее слова, поведение снова встревожили его, и опять промелькнула мысль, — а что, если она, все-таки, притворяется? Но зачем?

— Ты не сумасшедшая, — сказал Белов. — Если у тебя случился провал в памяти, это не значит, что не в порядке твой ум. Это совсем разные вещи, поверь мне. Ты ведь знаешь, как меня зовут?

— Да! Ты Леонид, ты подобрал меня на улице и привез к себе домой.

— Ты сказала, что я подобрал тебя на дороге. Это правда. Но сначала ты бросилась мне прямо под колеса. Ты помнишь, почему это сделала? Что случилось такое, из-за чего ты ночью выбежала на шоссе?

— Я совсем не помню... Я очнулась в твоей машине, мне было холодно, очень холодно, и страшно...

— Страшно потому, что ты не знала, как оказалась в моей машине?

— Наверное... Знаешь, я все могу рассказать, что дальше было.

— Не надо. Ясно, что ты это помнишь. Вчерашняя ночь стала для тебя новой точкой отсчета. Скоро сутки, как мы с тобой вместе...

— Сутки? Всего сутки? Разве не всю жизнь? — Она обняла его, прижалась всем своим худеньким телом. — Мне с тобой так хорошо! Мы не можем расстаться, не должны расставаться, как все! Я ведь тоже тебе нужна, правда? Скажи!

Белов пристально поглядел на нее, стараясь уловить лукавство. Но она смотрела на него с таким доверчивым простодушием, с каким может смотреть или хорошая актриса, или человек, вообще не способный лгать.

— Ты мне очень нужна, — ответил Белов, осторожно отстраняя ее, — но давай не будем больше делать глупости. Ложись спать.

Юля почувствовала вдруг отчуждение в его голосе, поведении. Значит, все, что было между ними — всего лишь глупость? А сейчас он хочет поскорее избавиться от нее, уложить спать и, наверное, опять куда-нибудь уехать. Ей стало невыносимо больно и обидно, и в отчаянии она сказала.

— Я все поняла. Ты не любишь меня. Я тебе мешаю. Я лучше уйду!

— Куда? — удивился Белов.

— Не важно куда.

— На улице ночь, холодно. — Белов представил вдруг, как совсем недавно она лежала неподвижно на мокром шоссе... Что он успел пережить за эти минуты! А вдруг она и правда уйдет, и с ней что-нибудь снова случится! От этой мысли ему стало стыдно и страшно. Он обнял ее и сказал ласково. — Никуда я тебя не пущу, и хватит болтать всякую чушь. Я и сам, наверное, без тебя не могу...

— Это правда? — улыбнулась Юля.

— Конечно, правда, — ответил Белов, сам не понимая, что происходит в его душе.

— А ты мне веришь, ты веришь, что я не вру, что я тебя не обманываю?

— Разве это имеет значение? — Он заглянул ей в глаза и тут же оказался в плену необычайного магнетизма, который излучал ее взгляд. — Просто ты не такая, как все, — Белов вдруг рассмеялся. — Возможно, ты инопланетянка, у вас там совсем другая жизнь, другой язык. Тебя привезли на летающей тарелке, выбросили на Землю. Ты впервые попала в этот безумный мир, испугалась, растерялась и все забыла.

— Они тоже так говорили...

— Кто?

— Твои друзья. Назвали меня марсианкой...

— Ну все! Жди теперь летающую тарелку, которая прилетит за тобой.

— Я никуда не полечу. Я останусь здесь, с тобой!

Юля протянула к Белову свои тонкие руки, и он, сам не понимая, что делает, быстро скинул с нее халат и стал целовать ее хрупкое тело. "Старый развратник, безответственный козел! Мне уже тридцать восемь лет, а веду себя, как мальчишка, впервые оказавшийся с женщиной! — мысленно ругал он себя. — А может быть, она и правда инопланетянка, только не с Марса, а с планеты Эрос! Они там все такие, что ли? Вроде бы ничего особенного, но устоять невозможно! Нет, это какое-то наваждение, это безумие... Я не в состоянии с этим бороться..."

Последнее, что пришло в голову Белову перед тем, как он ее окончательно потерял, было удивление странным сочетанием в Юле эротики с целомудрием, страсти с отсутствием похоти. Она напоминала дикий лесной цветок, яркий, неповторимый, чистый и непорочный в своей естественности...

— Я устала... — пробормотала девушка, и вдруг заснула спокойно и тихо, положив голову ему на плечо.