Любить, чтобы ненавидеть - Нелли Осипова Страница 8

Оркестр заиграл томное аргентинское танго.

Ладислав пригласил Катю, и они пошли, лавируя между столиками, к площадке перед оркестром.

Несколько тактов приноравливались друг к другу: Катя не танцевала танго с незапамятных времен. Правда, оказалось, что танец почти что как плавание — если умеешь, то не разучишься. Ладислав вел уверенно, даже пытался сделать пару замысловатых па, но Катя не поддержала его — очень быстро она почувствовала всю забытую прелесть медленного танца и просто наслаждалась, ей не хотелось ни говорить, ни думать, ни выныривать из потока томительной мелодии.

— Ты не женилась? — услышала она словно донесшийся издалека вопрос Ладислава.

— Ладислав, милый, жениться может только мужчина. Вслушайся: женить-ся, женить себя, то есть обзавестись женой. О женщине говорят — выйти замуж, выйти за мужа, за мужчину.

— Ты выходила замуж? — поправился он.

Катя улыбнулась милой неправильности и ответила:

— Выходила.

— Да? — то ли переспросил, то ли подтвердил Ладислав. — А что он делает по профессии?

Катя ничего не ответила.

— Ты зачем молчишь? — удивился Ладислав.

— Не зачем, а почему, — механически поправила Катя.

— Тогда почему?

— Потому что он умер…

— О-о… Катя, прости, прости меня, пожалуйста, — растерялся Ладислав.

— Ничего… Давай вернемся за наш столик, — предложила она.

— Конечно, конечно.

Они стали медленно продвигаться между танцующими парами.

— А ты был женат? — спросила Катя.

— Да… Но мой брак продержался коротко…

— Ты хочешь сказать — недолго?

— Да. Только три года.

— Ты ушел или она?

Музыка кончилась, что позволило Ладиславу увильнуть от ответа на щекотливый вопрос.

Они подошли к столику.

В конце второго дня в кабинет, где происходило совещание, уверенно вошел молодой мужчина — именно так, не молодой человек, а молодой мужчина, что сразу же почувствовала Катя, — и по-хозяйски сел за стол.

Замдиректора представил его:

— Андрей Витальевич, наш генеральный директор.

— Господа, — голос у Андрея, как его мысленно сразу же стала называть Катя, звучал приятным, низким, с бархатистыми интонациями баритоном, как у актера старой школы, именно такой, какой ей нравился у мужчин, — я прошу меня извинить, но был вынужден задержаться из-за непредусмотренных ливней, чуть было не сорвавших сдачу работ. Я в курсе ваших договоренностей. Если нет вопросов, предлагаю продолжить работу.

Он говорил, Катя механически переводила, а сама буквально упивалась звуками его голоса, как наслаждалась, пожалуй, только голосом Юрия Яковлева, одного из самых любимых ее актеров. Совсем некстати подумала, что было бы интересно взглянуть на его жену, племянницу Аркадия Семеновича, — действительно ли она такая красавица, как шептались женщины в фирме. Она вспомнила про подарок, который передал ей водитель по поручению шефа, и обрадовалась, что есть предлог поговорить с Андреем не по делу. А собственно, почему это ее радует? Ну скажет, что привезла подарок для его жены, он поблагодарит, а завтра она захватит с собой пакет, который лежит в ее гостиничном номере, и он еще раз поблагодарит за услугу… И что?

А то, что она влюбилась! Вот так, в одну секунду, в один миг, с первого взгляда! Нет, все не так — не с первого взгляда, а с первого слова! Теперь все точно. Сказать Даше — обхохочется: влюбиться в голос чужого мужа!

После окончания работы Катя подошла к Андрею и, досадуя на неожиданную неловкость, сковавшую все ее существо, спросила:

— Андрей Витальевич, я могу задержать вас на пару минут?

— Я к вашим услугам, — улыбнулся он. — Мы с вами еще не сталкивались по работе, и я приятно поражен вашим безукоризненным переводом. Так что вы хотели сказать?

— Аркадий Семенович прислал со мной посылку для вашей жены. Но я не знала, что вы сегодня вернетесь, и не захватила ее. Она в гостинице.

— Аркадий Семенович балует племянницу. — Андрей взглянул на часы. — Если вы согласны немного подождать меня, мы смогли бы заехать в гостиницу, а потом поехать к нам, и вы сами вручите посылку.

Конечно, Катя была согласна. Она вышла в приемную, села в небольшое кресло, достала из своей объемистой, совсем не дамской сумки книжку и принялась читать. Но погрузиться в ее содержание не удавалось, из головы не выходил Андрей.

Он вышел через полчаса. Попрощался с секретаршей, взглянул на Катину книгу, спросил:

— Можно полюбопытствовать, что вы читаете?

Она почему-то смутилась, словно читала нечто непристойное, быстро сунула книгу в сумку.

— Исторический роман.

— Увлекаетесь историей? — поинтересовался Андрей, когда они шли к машине.

— Я бы не сказала, — ответила Катя, и, видимо, от волнения на нее нашла болтливость. — Мне нравятся романы, которые я бы назвала псевдоисторическими. Меня поражает в них фантазия авторов: кажется, после Вальтера Скотта, Дюма и их последователей историческая игровая площадка в Европе вытоптана, как деревенское футбольное поле. И все-таки вновь и вновь появляются героические гвардейцы короля и роковые миледи… — Катя искоса взглянула на Андрея, он чуть заметно улыбался, словно снисходя к рассказу непосредственного и наивного ребенка. Она торопливо сообщила: — Мне нравится, когда автор, дойдя в своем повествовании до конца известных исторических фактов, продолжает свою сюжетную линию там, где история и историки молчат. И если он делает это, не выходя за рамки характера уже известного читателю персонажа, то получается все органично и увлекательно.

Катя снова взглянула на Андрея. Снисходительная улыбка исчезла с его лица, он был внимателен, сосредоточен, явно заинтересовался услышанным.

— Вы так интересно рассказываете, что я, пожалуй, готов пересмотреть мое скептическое отношение к подобной литературе, — почти серьезно заявил он.

— Правда? — обрадовалась Катя. — Ну тогда я обязуюсь снабжать вас книжками. К сожалению, большинство из них написаны англоязычными авторами, а у нас их мало переводят, потому что…

— Разве теперь такая редкость знание английского языка? — перебил ее Андрей.

— Я не это имела в виду, — смутилась Катя.

— Конечно, с высоты ваших трех один английский… — с легкой улыбкой заметил он.

«Ах, ты еще иронизируешь!» — подумала Катя и уточнила:

— Пяти.

— Извините, — все с той же еле заметной иронией произнес Андрей.

— Извиняю, — в тон ему ответила Катя и после минутного размышления добавила: — Получается, что Аркадий Семенович мог бы и не посылать меня сюда.