Утоли мои печали - Татьяна Алюшина Страница 8

После чего отправился в банк и еще больше удивился, обнаружив, что тот все еще работает, правда, принимая только своих постоянных клиентов. Обрадовавшись такому обстоятельству, он полностью обнулил их с родителями счет – большую часть переведя им, сопроводив запиской, в которой строго распорядился, чтобы они по получении денег потребовали выдать их во французской валюте по курсу. А часть денег оставил себе, попросив выдать их в золотых червонцах. Но банкиры тоже не дураки, явно намыливались срочно закрываться до лучших времен и золотом расплачиваться отказались.

Аким Лукич спорить не стал, а, взяв ассигнации, зашел к знакомому ювелиру, приобрел два обручальных кольца, несколько тонких пластин простого золота, тихо радуясь про себя, что ювелир оказался менее ушлым, чем банкиры, и пока не понял до конца масштаба всей трагедии. За коею недальновидностью Аким и прикупил у него еще несколько драгоценных камней, оставив себе совсем немного денег на жизнь.

И отправился дальше – к Ланевским, размышляя по дороге, что в общем и целом обоим их семействам необычайно повезло. Необычайно!

Ну, во-первых, его родители уехали в Ниццу, где у них имелся небольшой домик на берегу моря, купленный еще его дедом десятки лет назад. Уехали потому, что у мамы после воспаления легких была ужасная слабость, и врачи категорически приказали уехать из осенней холодной и слякотной Москвы на юг, к морю.

Вот и уехали, слава тебе, господи!

И не вернутся, они его послушаются обязательно. Наверное, с тех пор, как Акиму исполнилось семнадцать, родители полагали его взрослым и очень умным человеком и как-то незаметно привыкли уважать его и принимать чуть ли не главой семьи. Так что сделают, как он сказал, и останутся в Ницце.

Это хорошо, это очень хорошо!

А во-вторых, отец Поленьки, Георгий Иванович, боевой полковник, артиллерист, две недели назад приехал с фронта на побывку, собственно на неопределенный срок.

На фронте творилось не пойми что – анархия, разброд и дикость смертельная: убивали офицеров, агитировали без конца не пойми кто и за что – кипело, бурлило, солдаты как с ума посходили. Вот мудрое начальство, видя всю бессмысленность каких бы то ни было попыток управлять младшим составом, отправило офицеров по домам вполне официально.

У Ланевских помимо Поленьки было еще трое детей: Борис – шестнадцати годов, Михаил – семи лет и совсем неожиданная радость – Верочка двухгодовалая.

Придя к ним, поцеловав в щечку выбежавшую встречать жениха Поленьку, ахнувшую, увидев его седину, Аким отстранил нежно невесту от себя и, твердо посмотрев на Георгия Ивановича, сказал, что им требуется поговорить.

Пройдя в кабинет и подождав, когда будущий тесть закроет двери, Аким сразу же приступил к главному:

– Георгий Иванович, вам с семейством требуется срочно уезжать из России, пока еще есть такая возможность. – И повторил с нажимом: – Срочно!

Он долго, подробно и четко растолковывал свои выводы и опасения, а также давал ценнейшие советы. Они обсудили все, что было необходимо, и Георгий Иванович согласился с одним главенствующим в данной ситуации постулатом – лучше подстраховаться, чем рисковать безопасностью семьи.

С Поленькой Аким повенчался через три дня. Через две недели семья Ланевских покинула Россию.

Больше никогда они не видели своих родных.

Тогда же… Все самое важное для спасения семей он сделал, теперь следовало послужить Родине.

Да, да! Именно так Аким понимал свою жизненную обязанность. Только исполнение своего долга перед Родиной Аким Лукич видел несколько иначе, чем большинство богатого сословия гибнущей в тот момент страны – не в противостоянии, саботаже, войне против большевиков или бегстве за рубеж и оплевывание оттуда бывшего отечества – нет!

Как истинный интеллигент и патриот России, он считал, что обязан сохранить и спасти какие только сможет произведения искусства и культуры. Спасти для потомков, для народа, для человечества, хоть что-то! У него был четкий план.

Аким поехал в Питер, разумеется, с Поленькой, которую теперь не оставлял одну без пригляда, – поехал встречаться с Лениным, выяснив, что этот человек у руля новой власти.

Вот так, мелко не плаваем!

И что бы вы думали? Он таки к нему попал!!

В дневнике Акима Лукича подробно описана эта прямо эпопея. Он действовал через каких-то знакомых своих друзей, у которых они остановились в Питере, и знакомых тех знакомых, имевших отношение к большевикам. Через звонки и его прямолинейную наглость и напор, он таки попал в Смольный, в кабинет к Ленину, где помимо вождя всех времен и народов находились еще и Дзержинский, Свердлов и – тут Акиму Лукичу повезло! – будущий министр культуры Луначарский, обсуждавшие какие-то свои «архиважнейшие» революционные дела.

– Ну-с, – отвлекся от заседания Владимир Ильич и обратился к Вершинину: – Что вы, батенька, хотели нам сказать такого важного?

И тот сказал.

Он сказал, что в данный момент они теряют огромное количество произведений искусства, которые гибнут в пожарах помещичьих усадеб, что жгут крестьяне, и растаскиваются по углам темными личностями, не понимающими истинной ценности и важности. А ведь это – вот тут внимание! – валюта и реальные деньги, и богатства, которые на международных аукционах можно продать за огромные деньги. А это, в свою очередь, продовольствие, обмундирование, оружие и деньги.

– И что вы предлагаете, батенька? – внимательно выслушав его речь, уже более заинтересованно спросил Ильич.

Аким Лукич пояснил, что он предлагает создать некие летучие отряды, которые поедут по уездам и будут экспроприировать ценности по усадьбам помещичьим, музеям, господским домам в уездных городах до того, как их подожгут и разворуют крестьяне и бандиты. Отряд с особыми полномочиями. И перевозить все спасенные ценности в Гохран, например.

Главное успеть спасти как можно больше. Хотя бы так. Хоть что-то спасти!

Вообще-то спорная идея, да и решение такого пути спасения достояния страны и сотрудничество с новой властью для человека его положения, скажем так, весьма рискованно и еще более весьма неоднозначно. Но Акиму Лукичу в тот момент именно так виделась его роль. Ну, вот так.

Был ли он прав? Вопрос.

Ильич задумался, потом велел ему подождать в коридоре. Через сорок минут Вершинина пригласили снова войти в кабинет и объявили решение.

– Создавать несколько летучих отрядов для спасения ценностей мы не можем. Людей нет, у нас сейчас совсем другие наиважнейшие задачи. Но два отряда снарядить вполне способны, один из них вы и возглавите, как рационализатор и инициатор идеи. – Ленин, хитро прищурившись, резко спросил: – Возьметесь? Или только рассуждать охочи, а работу пусть другие делают?

– Возьмусь, – тут же согласился Аким Лукич.

Помимо реальной возможности воплотить свою идею, Акиму вручили мандат за подписями Дзержинского и Ленина с прописанными там широчайшими полномочиями вплоть до права расстреливать на месте саботажников и всех препятствующих революционной экспроприации; кожаную куртку, галифе, сапоги с портянками, кожаную фуражку, портупею с «маузером» в деревянной коробке и пули к нему. А также подробные карты Центральной России, трех солдат и трех матросов с винтовками, два грузовика, ящики с продовольствием и боеприпасами и одного воинствующего комиссара.