Свидетельница - Алина Знаменская Страница 8

– Вы об этом сильно пожалеете, – сказал тот, что в шарфе. Приятель помог ему подняться. Пострадавший держался за нос, всячески изображая серьезность своей травмы.

– Да у него кровь! – взвизгнул приятель и оглянулся на дежурного.

– Удивительно, – скривился Женя, – я всегда считал, что у таких отморозков нет ни сердца, ни крови.

– Пожалеете. Пожалеете, – приговаривал подросток, потирая свой нос.

– А ты там не умничай, – посоветовал дежурный. – С отцом будешь умничать, когда он за тобой приедет.

– За мной дядя приедет, – с какой-то особой интонацией ответил тот.

После заполнения необходимых бумаг мы уехали в травмпункт, где нас ждал Кирюша.

Он сидел на кушетке с видом обиженного ребенка. Надутый, сердитый и беспокойный. Лена подлетела к нему, стала трогать, осматривать и обнимать. Лицо у Кирюши было разбито, губа в крови.

Женя разговаривал с дежурной медсестрой.

– Переломов вроде бы нет, в основном ушибы мягких тканей, – сказала она. – А вот насчет сотрясения вам в больнице скажут. Надо понаблюдать.

– Не пойду в больницу, – заявил Кирюша.

Он говорит басом, но выражение лица при этом и повадки остаются совершенно детскими. На первый взгляд Кирюша ничем не отличается от сверстников – такой же долговязый, нескладный, как большинство подростков. Разве что слишком сутулится и прячет глаза от чужих. А интересы у него детские.

Он в тот вечер достал всех своим фейерверком, но взрослым было не до него. Мы обычно запускаем фейерверк ночью, часов в одиннадцать, когда разъезжаются гости. Но Кирюше стало скучно, и он решил купить хотя бы петарды в ближайшем киоске, чтобы устроить стрельбу во дворе нашего дома и напугать гостей. Но до ларька не дошел, его заметили те самые двое подростков. Они спросили закурить, Кирюша их послал, это он умеет. Ну, тут они его и отколошматили.

– Они меня ногами пинали, – вытягивая губы и шмыгая носом, доложил Кирюша. – Они злые придурки.

– Кирюша, надо в больницу, – в один голос воскликнули мы трое.

– Не поеду!

Мы по очереди уговаривали его, суля поход в аквапарк, злополучный фейерверк и много такого, что могло соблазнить его непростую натуру. Пришел папа и присоединился к нам.

Кирюша уперся.

Женя с папой вышли на крыльцо покурить.

– Мамашки, вы уж решайте, – встряла медсестра. – Чтобы к нам потом никаких претензий.

– А вы-то при чем? – огрызнулась Лена. Она выглядела взвинченной и усталой. Ей в таком состоянии лучше ничего не советовать, и я молчала.

– Как это – при чем? А если ему дома плохо станет? Вы потом меня и обвините.

– Сказал, не поеду в больницу! – повторил Кирюша и обиженно махнул рукой на медсестру, как это делают маленькие дети. – Домой хочу! К бабуле Кире!

– Домой! – решительно поднялась Лена.

– Так вы что же, в больницу не поедете? – уточнила медсестра.

– Не поедем, – ответила Лена.

– Ну, воля ваша.

Медсестра взяла выписку, которую только что заполняла, и разорвала на мелкие кусочки.

– Что вы сделали? – не поняла я.

– Я сняла с себя ответственность, – любезно ответила она. – Ваш ребенок – ваше право. Я вас предупредила.

Мы вышли на крыльцо, и первое, что предстало нашим глазам, – отъезжающая от крыльца милицейская машина. Папа стоял как изваяние, в застывшей руке дотлевала сигарета.

– А где Женя? – спросили мы.

– Ничего я не понял. – Папа пожал плечами. – Подъехала милиция, Женю попросили проехать с ними. Надели наручники, запихнули в машину и увезли.

– Так, все! – занервничала Лена. – Домой!

Напрасно она надеялась, что крыша нашего дома – теплого, старого и надежного – принесет долгожданный покой.

Едва мы переступили порог, мама сообщила:

– Звонил Женя из милиции. Его арестовали за то, что он парня побил. Он просит тебя, Лена, приехать к нему.

Лена опустилась в кресло. И остальные расселись в гостиной – кто где. Все молчали, а Кирюша ел салат.

– Свои же менты сдали! – поразился папа. – Видимо, эти отморозки оказались чьими-то сынками.

Иришка уже спала наверху, и мне ужасно хотелось подняться к ней и вытянуться рядом.

– Кирюша должен лечь в больницу, – наконец прозвучал голос Киры.

– Я не хочу! – с набитым ртом проговорил Кирюша. Но Кира только подняла ладонь, и он замолчал.

– Сейчас у нас нет никаких свидетельств о том, что он пострадал. А вот обидчик, похоже, времени не теряет. Сейчас он ляжет в больницу и окажется единственным пострадавшим.

– Не единственным, – напомнила я. – Еще – Женя.

– Ну да. Женя окажется крайним, – согласилась Кира.

Кирюша продолжал канючить, но уже не так уверенно.

– Дорогой, – обняла его Лена, – ну скажи, что ты хочешь, чтобы мы тебе подарили? В обмен на то, что ты ляжешь в больницу?

Кирюша задумался. Все замерли, ожидая.

– «Жиллетт» – лучше для мужчины нет, – наконец заявил он.

– Купим, – кивнула Кира. – Лидуся, собери его. Да напоите Лену чаем!

Остаток ночи ушел на то, чтобы устроить в больницу Кирюшу и обсудить случившееся. Надо было выручать Женю. Пришли к выводу, что самым внушительным и представительным из нашей компании является Рома Горин. С утра Кира принялась названивать ему.

Рома явился ближе к обеду и с порога заявил:

– Дело – швах.

Он уселся в кресле, мы все столпились вокруг него.

– Один из этих молокососов, тот, которого Женя справедливо поучил жизни, оказался родным племянником начальника ГИБДД.

– При чем здесь ГИБДД? – не поняла тетя Таня.

– ГИБДД, дорогая моя Татьяна Викторовна, при всем, – хмыкнул Рома. – Выше начальника ГИБДД не прыгнешь. Портить отношения с этим дядей даже мэр не станет.

– Влип Женя, – сказал папа. Впрочем, это уже все поняли.

– Прекрасно! – патетично воскликнула Кира. – Был этот сопляк преступником, стал пострадавшим. Зачем вообще Женя потащился с вами в милицию?

– Мам, ты же сама его отправила! – воскликнула моя мама, и была права.

– Что же теперь будет? – спросила я.

– Что будет? – Рома живо обернулся. – Женю будут держать до тех пор, пока Лена не заберет свое заявление.

– Обидчик моего внука должен быть наказан! – заявила Кира. Все посмотрели на Лену. Все-таки Женя считался ее новым мужчиной, и он всем понравился.

– Я буду добиваться справедливости, – заявила моя тетя.