Гордость и страсть - Аманда Скотт Страница 8

Выглядя потрясенным, но более похожим на человека, чем за все время церемонии, король протянул правую руку, и мальчик сжал ее между своими в традиционном жесте преданности. Продолжая стоять на колене, он произнес клятву верности голосом отчетливым и ясным, разнесшимся по всей церкви. Когда он закончил, конгрегация возликовала.

Файф продолжал сердито хмуриться.

— Только посмотри на него, — пробормотала Изабелла достаточно громко, чтобы Амалия услышала. — Он в ярости.

Амалия и сама это видела и дивилась смелости мальчика. Она слышала, что он импульсивен и своеволен, но видела его всего пару-тройку раз и не могла представить, как этот совсем еще ребенок осмелился бросить вызов правителю.

Другие тоже увидели ярость Файфа, все снова затихли.

Файф ждал лишь до тех пор, пока Дэвид не отступил назад. Затем он подошел, взял короля за руку и сделал резкий знак гофмаршалу и коннетаблю забрать меч и скипетр, когда его величество поднялся. Жестом приказав королевскому знаменосцу идти впереди них, Файф сопроводил короля до двери и вывел на улицу, даже не задержавшись у стула Аннабеллы.

Все поспешили следом за ними.

Снаружи зрители присоединились к процессии, направившейся к Мут-Хиллу. Мужчины вынесли трон и водрузили его на вершину холма, и король с облегчением снова сел.

Толпа быстро притихла, когда Файф наклонился, зачерпнул горсть предварительно размягченной земли и вложил ее в руку его величества.

Фрейлины Изабеллы были достаточно близко, чтобы услышать, как он сказал:

— Я, Роберт Файф, даю тебе землю Шотландии. Я буду помогать тебе хранить ее.

У Амалии перехватило дыхание. Она прикрыла глаза, неуверенная, тот ли это голос, который она слышала по другую сторону двери.

Повернувшись к толпе, Файф произнес уже громче:

— Я, Роберт, правитель королевства Шотландия, дарую вам вашего нового короля.

Амалия по-прежнему не была уверена. Открыв глаза, она в раздумье взирала на него.

Огромная толпа одобрительно взревела, а Изабелла в сердцах пробормотала:

— Они даже не понимают, что он заявляет, будто даровал Джону корону. Мало того, что он принудил его взять имя Роберт, но это уж слишком!

Герольдмейстер выступил вперед. Трубы призвали к тишине, и в точности, как это делали древние кельтские старейшины, герольдмейстер начал перечислять родство короля со всеми предыдущими монархами.

— Се король Шотландии, — заговорил он нараспев, — Роберт, сын Роберта, сын Роберта, сын Марджори…

Когда он закончил, первый среди присутствующих графов шагнул вперед и опустился на колено, чтобы поклясться в верности. Остальные графы последовали в порядке очередности, затем вельможи ниже рангом, вплоть до тех баронов, кто владел самыми крупными феодальными поместьями. Даже нижайшие по положению бароны должны были поклясться в верности, но не всем обязательно было делать это в День коронации.

Наконец, со вздохом облегчения, Изабелла сказала:

— Теперь, думаю, мы можем выбраться из этой толчеи.

С ослепительной улыбкой она повернулась и посмотрела на людей, которые находились прямо за ней, и те быстро расступились, уступая ей дорогу.

Дамы выбрались из толпы без происшествий и направились к монастырскому парку ниже Мут-Хилла, где с самого рассвета жгли костры, на которых готовилось мясо для коронационного пиршества. Столы, сколоченные из досок, стояли под высокими буками, и Амалия увидела рыцарей, охраняющих столы, покрытые белыми скатертями, явно предназначенные для королевской семьи и наиболее влиятельных вельмож королевства и их гостей. Столы попроще предназначались для менее знатных господ, а простой люд должен был позаботиться о себе сам. Еды было достаточно для всех.

Когда Амалия вместе с другими дамами следовала за Изабеллой к одному из столов, поставленных отдельно для членов королевской семьи и их знатных приближенных, ее взгляд блуждал по сторонам.

Только почувствовав разочарование, она поняла, что искала кого-то конкретного, и это не член ее семьи или семьи Изабеллы.

Когда сэр Гарт Нейпир взял мягкую руку короля в свои мозолистые, крепкие руки, у него возникло чувство, словно он держит что-то хрупкое. Он оказался не готов к затопившим его эмоциям.

Гарт вдруг забыл тщательно заученные слова и испугался, что не сможет исполнить долг перед королем от имени своих людей. В действительности люди Уэструдера теперь его едва знают. Из-за обязанностей рыцаря королевства он почти год не бывал дома, со времени смерти отца.

Управляющий предыдущего барона служил на этом посту еще до рождения Гарта и был человеком долга. Он руководил имением Уэструдер так эффективно, что многие годы Гарт уделял ему мало внимания.

Сейчас, когда он стоял на коленях перед королем, его благодарность за свое происхождение и прилив гордости за Уэструдер были гораздо сильнее, чем он ожидал. Но в то же время подавляющим чувством оказалось смирение.

Осознание, что он носит в сапоге требуемую горстку земли Уэструдера, заботливо присланную ему его управляющим, не прибавило смелости. Напротив, это стало последней каплей, заставившей его задаться вопросом, сможет ли он когда-либо соответствовать людям, предшествовавшим ему, и достойно исполнять все обязанности своего нового положения.

Чувствуя, как сдавило горло, он поднял глаза и встретил мягкую, понимающую улыбку. И как будто случилось чудо, слова потекли легко, голос был спокойным и твердым:

— Я, Гарт Нейпир, господин Уэструдера в Лотиане, клянусь в верности за это поместье, которым я владею от имени вашего величества, короля Шотландии. От себя и своих людей клянусь преданно служить вам и вашим наследникам, с Божьей помощью, сейчас и до конца моих дней.

Замолчав, он снова склонил голову и услышал, как король тихо проговорил:

— Мы чувствуем вашу искренность, лорд Уэструдер, и понимаем ваши чувства. Шотландия благословенна, имея преданность таких людей, как вы, и поддержку вашей родни.

Краска прилила к щекам Гарта. Смущенный, он сказал просто:

— Благодарю вас, ваше величество.

Потом он поднялся и увидел угрюмое недовольство на смуглом, худом лице графа Файфа, стоящего позади короля справа, и сияющую улыбку юного Дэвида Стюарта, теперь главного камергера Шотландии и нового графа Каррика.

Отступив в сторону, чтобы дать место следующему, Гарт натянул перчатки и стал спускаться с холма, ища лица друзей и гадая, куда ушла Амалия.

И только выбравшись из толпы, он заметил ее возле накрытого скатертью стола с другими четырьмя дамами принцессы и самой Изабеллой.

Наблюдая за женщинами, он почувствовал их нетерпение. Без сомнения, они проголодались. Однако никто не мог ни сесть, ни начать есть до тех пор, пока не закончится церемония принесения клятв. Впрочем, осталось уже недолго. Очередь позади него была короткой.