Милая лгунья - Кэрри Томас Страница 8

— Как сказала бабушка, — едва слышно прошептал он, — настала пора забыть и простить прошлое. Настоящее куда привлекательнее, Анна.

Стейси напряглась всем телом, когда его ладони властно скользнули по ее плечам, накрыли высокую, обтянутую платьем грудь, а горячие губы приникли к ее шее.

Она замерла, опустив голову и со всей силы вцепившись в перила. Немалого труда стоило Стейси укротить свою мятежную плоть, отрешиться хоть на миг от властных жаждущих рук, от поцелуев, которые обжигали кожу. Держись, держись, лихорадочно твердила себе она, нечеловеческим усилием сохраняя остатки спокойствия и здравого смысла, борясь с безудержным желанием обернуться к Андрэ и целиком отдаться во власть искушения...

Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем Андрэ понял наконец бесплодность своих усилий. Тяжело и прерывисто дыша, он отстранился, скрестил руки на груди и привалился спиной к мраморной колонне. Краем глаза Стейси видела его профиль, залитый лунным светом, — холодный и совершенный, как у античной статуи.

— А ведь раньше ты искала моих ласк, — чуть хрипло проговорил он.

Я бы и сейчас с радостью бросилась к тебе на шею, подумала Стейси и онемела, ужаснувшись этой постыдной мысли.

— В юные годы, помнится, ты весьма рьяно охотилась за мной, — продолжал Андрэ таким тоном, словно они обсуждали погоду. — И даже грозила убить себя, если я отвергну твои недвусмысленные авансы.

— Эмоциональный шантаж, — устало сказала Стейси. — Типичный прием для подростка, переживающего «трудный возраст». Как видишь, я так и не выполнила свою угрозу.

— И это, Анна, — подхватил Андрэ, впиваясь в нее испытующим взглядом, — большая радость для всех нас.

— И для тебя тоже?

Он усмехнулся, блеснув в полумраке ослепительно белыми зубами.

— Если бы ты сейчас захотела испытать на мне свои чары, я, пожалуй, оказался бы куда податливее.

При мысли об этом Стейси с трудом подавила дрожь.

— Замерзла? — тотчас отреагировал Андрэ. — Я принесу тебе свой пиджак...

— Не надо, — быстро отказалась Стейси и шагнула к двери. — Вернемся лучше в салон.

В мягком свете ламп она сразу овладела собой — настолько, что, опустившись на диван, сумела даже улыбнуться Андрэ.

— Я знакома со всеми, кого пригласили на завтрашний праздник? — спросила она, твердо решив вести светскую беседу.

Анна составила для нее список возможных гостей, дала подробное жизнеописание каждого, но если можно разузнать что-нибудь новенькое — отчего бы этим не воспользоваться?

— Будут главным образом члены семьи да кое-кто из приятелей бабушки. А что? Боишься заскучать? — язвительно осведомился Андрэ.

Даже если бы Стейси боялась умереть на месте, она ни за что не призналась бы в этом.

— Вовсе нет. Просто я слишком давно не была здесь. Боюсь, как бы не забыть какого-нибудь старого знакомца.

Андрэ одарил Стейси такой улыбкой, что ее бросило в жар.

— В таком случае, кузиночка, я буду поблизости и, если ты что-то упустишь, подскажу шепотом на ушко.

— Браво! — одобрила, входя в салон, Женевьева. — Так приятно видеть вас снова за дружеской беседой!

— Бабушка, я на все готов, только бы ты была счастлива! — галантно объявил Андрэ. — Однако мне пора. Я еще должен переделать кучу дел, прежде чем сомкну глаза на постылом одиноком ложе.

Приподнявшись на цыпочки, старая дама чмокнула внука в щеку.

— Нынче вечером, мой милый, постарайся сомкнуть глаза чуть раньше обычного.

Андрэ рассмеялся.

— Не тревожься, бабушка, я уж позабочусь о том, чтобы Дидье, Стелла и Жакоб приехали завтра вовремя — с самого утра.

— Какая жалость, что твои родители сейчас в Испании! — Женевьева вздохнула. — Впрочем, я ведь сама категорически запретила им прерывать отдых ради такой малости, как мой день рождения. — Ее черные глаза заиграли вдруг счастливой улыбкой. — А кроме того, их отсутствие с лихвой возместит мне возвращение Анны.

— Которое, несомненно, радует всех нас, — подхватил Андрэ и наклонился к Стейси. — Спокойной ночи, кузиночка, увидимся утром.

Она невольно напряглась, на миг испугавшись, что Андрэ вознамерился на правах родственника поцеловать ее. Вместо этого он лишь поднес руку Стейси к губам и, дерзко глядя ей в глаза, тронул кончиком языка кожу на запястье.

Стейси отдернула руку и, покраснев, срывающимся голосом пожелала ему спокойной ночи. С торжествующим блеском в глазах Андрэ обнял на прощание бабушку и наконец ушел.

Со счастливым вздохом Женевьева повернулась к Стейси.

— Ну, милая моя, не желаешь ли чего-нибудь выпить перед сном?