Лед под солнцем - Пола Льюис Страница 8

— Так все-таки, почему я? У вас наверняка полно знакомых мужчин.

— Они все живут в Портленде. И я не хочу постоянно на них натыкаться. А вы из Нью-Йорка — хотя я бы предпочла, чтобы вы жили в Лондоне. Или где-нибудь в Монголии.

Стараясь не встречаться взглядом с Гарольдом, Крис принялась перечислять по пальцам:

— Вы красивый, здоровый, умный — иными словами, у вас хорошие гены. Вы не живете здесь, и, что для меня особенно важно, у вас есть принципы, и вы их придерживаетесь. И, кроме того, как я выяснила на танцплощадке, вы ко мне неравнодушны.

Крис перечисляла его достоинства, а у Фарбера возникало такое ощущение, словно его оскорбили:

— Я ведь не призовой жеребец, черт возьми!

Крис вздернула подбородок.

— Этот разговор — пустая трата времени. Вы забыли, что уже отказались? — Она подала знак официанту, и когда тот подошел, заказала лимонный пирог и кофе.

— Шоколадный крем и кофе, — добавил Гарольд.

Когда официант отошел, он заговорил более спокойным тоном:

— Меня разбирает любопытство. Вы еще молоды — откуда такая страсть к продолжению рода?

— Наверное, оттого, что я слишком много занимаюсь садоводством, — беспечно отозвалась Крис. — Знаете, пчелы, птички, семена, которые весной дают всходы. Короче, плодитесь и размножайтесь.

— Очень остроумно. А истинная причина?

— Я могла бы, в свою очередь, попросить вас не совать нос не в свое дело.

— Могли бы. И на вполне законном основании. Но я все же хотел бы знать.

Крис так долго смотрела на свой бокал, где вино играло рубиновыми отблесками в пламени свечи, что Гарольду показалось — она забыла.

И о его присутствии, и о том, что он задал ей вопрос. Потом она почти прошептала:

— Не так уж я и молода. В октябре мне исполнился тридцать один год. И я уже давно мечтаю о ребенке. Я всегда знала, материнство принесет мне гораздо больше счастья, чем любая работа. Однако я не сидела бы здесь и не вела с вами эти странные беседы, если бы Вивьен на прошлой неделе не родила ребенка. Она моя лучшая подруга, а малыш — это такое чудо.

В глазах Крис блеснули слезы, и Гарольд с трудом подавил желание взять ее за руку. Несколько минут назад он был страшно зол на Крис, но теперь злость растаяла, испарилась, словно дым.

— Вы же умная и красивая женщина. Выходите замуж, и у вас будет куча детишек.

Он все-таки коснулся мягкой, теплой руки и сразу ощутил, как напряглись ее пальцы. Кожа у Крис была гладкой, а пальцы — одновременно хрупкими и сильными.

Не хочу, чтобы она вышла замуж за кого-то другого! — вдруг с полной ясностью осознал он. Что за глупая мысль? Сам жениться на ней он тоже не готов.

Недавний гнев Гарольда привел ее в смятение и рассердил. Теперь же от ласковых ноток в его голосе Крис захотелось плакать. Она посмотрела на его гибкие ухоженные пальцы, на сильное запястье, выглядывавшее из манжеты, и неожиданно резко вырвала руку.

— Я не хочу выходить замуж! Простите, Гарольд, мне не следовало заводить об этом речь, это была ужасная глупость. Пожалуйста, давайте сменим тему.

Вид у нее был совсем несчастный. На языке у Гарольда вертелось множество вопросов. Но какой смысл задавать их? Он уже отказался, и без всяких там оговорок. Так что она права. Давно пора сменить тему и больше не приглашать ее танцевать.

Принесли десерт, и когда официант удалился, Гарольд миролюбиво сказал:

— Можете попробовать одну ложечку моего шоколадного крема.

Крис улыбнулась сквозь слезы:

— Только одну?

— Всему должен быть предел, — отозвался Гарольд с нарочитой строгостью.

Он зачерпнул щедрую порцию крема и протянул ее Крис через стол. С улыбкой, уже более похожей на настоящую, она наклонилась, закрыла глаза и начисто слизнула крем.

— Божественно, — искренне восхитилась она. Ее шея была такой же гладкой и кремовой, как блузка, волосы выбились из узла и спадали по плечам шелковистыми прядями. Я по-прежнему хочу ее, — подумал Гарольд. Неважно, что она делает или говорит, это ничего не меняет. Я хочу ее до боли.

И что теперь с этим делать, черт побери?

Крис открыла глаза и улыбнулась ему. На лице Гарольда было написано откровенное желание, и в эту минуту он показался таким незащищенным и ранимым, что в ее душе шевельнулось давно забытое чувство. В течение нескольких секунд они смотрели в глаза друг другу, и между ними зарождалась какая-то удивительно трепетная близость. Затем ресницы Крис опустились, и она спросила чуть дрогнувшим голосом:

— Не хотите попробовать мой лимонный пирог?

— Нет, спасибо, — хрипло отказался Гарольд. — Крис, я так же не хочу ни с кем связывать свою жизнь, как и вы.

— Вот и не будем, — отозвалась она. — Все очень просто.

Так ли просто? Гарольд вовсе не был уверен…

Остаток вечера он и провел в этих сомнениях. Он расспрашивал Крис про ее бизнес в «Робинс Бьюти Лэнд» и про ее прежние занятия. Узнал, что она училась на курсах администраторов, потом, в девятнадцать лет, стала работать в туристическом агентстве, специализировалась на организации туров для женщин, путешествующих в одиночку, и попала в струю; стала менеджером агентства, потом его выкупила и через три года продала с немалой выгодой; прошла курс декоративного садоводства, а затем открыла собственную фирму. Как можно дальше от Дэна, прибавила про себя Крис, повествуя об этом.

Крис сама оплатила свою часть счета за ужин и извинилась, что не может подвезти Гарольда:

— Я приехала на грузовичке, а пассажирское сиденье занято образцами почвы.

В действительности Крис вовсе не жалела о том, что не может подвезти его. Плохо было уже то, что она попросила его стать отцом ее ребенка. Не хватало еще достойно завершить вечер, пригласив его выпить рюмочку на ночь к себе домой.

Нет уж, чем раньше она от него отделается, тем лучше.

Крис неожиданно поняла, что совершенно измучена. Она вышла на улицу, кутаясь в пальто.

— Когда же наконец потеплеет? — сказала она. — Я оставила машину в двух кварталах отсюда.

Гарольд взял Крис под руку. Из бара неподалеку доносилась музыка, мигали красным и зеленым светофоры, на тротуаре резвилась компания подростков.

Крис шагала быстро, стуча каблучками по асфальту. Единственное, о чем она мечтала, — это поскорее остаться одной в своем маленьком домике. Сегодня она выставила себя круглой дурой. Просто законченной идиоткой.

Они подошли к грузовику. Неловкими движениями она открыла дверь и забралась внутрь. А потом резко захлопнула дверцу, и грузовичок с ревом умчался прочь.

Гарольд отправился в отель пешком: он был слишком взвинчен, чтобы сразу лечь в постель и заснуть.