Дочери Рима - Кейт Куинн Страница 8

Преторианцы, которых я видела на свадьбе, те самые, что сопровождали Гальбу, выглядели довольно угрюмо.

Марцелла задумалась над тем, стоит ли ей перечислять достижения императора Гальбы в строгом порядке. Хотя, какой смысл писать о прошлом императора? Его всего лишь несколько месяцев назад объявили живым богом, а, как известно, первое, что делают императоры после восшествия на трон, это заново переписывают свое прошлое.

Марцелла отложила стило и посмотрела на полку, на которой выстроился ряд аккуратных свитков. Возможно, женщина и не в силах влиять на ход истории, но вполне способна наблюдать за ним, осмысливать его и записывать. Марцелла уже написала историю предыдущих римских императоров — от Божественного Августа до безумца Нерона. Какой упадок! Гальба вряд ли окажется лучше Нерона. Рукописная история Нерона была самым свежим ее сочинением. Свиток с ней лишь недавно поставлен на полку и даже не дописан до конца. Сегодня утром Марцелла, ощущая приятную бесстрастность, описала смерть Нерона. В конце концов историк не должен окрашивать личным отношением к происходящему то, что описывает. Корнелия Секунда, известная как Марцелла, с удовольствием мысленно представила себя: глубоко безучастная и бесстрастная наблюдательница истории.

Впрочем, бесстрастно относиться к Нерону было… нелегко.

— Тот случай во дворце, — обратилась Туллия к Марцелле вскоре после того, что произошло. — Это наверняка было ужасно, моя дорогая. Расскажи мне, прошу тебя.

— Нужно ли?

— Всем нам иногда требуется внимательное ухо.

— Разве?

— Марцелла! — оборвала ее Туллия, оставив напускную наивность. — Не задирайся!

— Почему бы нет? — улыбнулась Марцелла. — Ты ведь тоже постоянно грубишь мне.

— Я не…

— Хочешь знать все подробности об императоре Нероне, Туллия? Как у него пахло изо рта? Какой помадой он намазывал волосы?

— Просто я…

— Я уверена, что ты жаждешь услышать всевозможные сальные подробности, но я не собираюсь тебе ничего рассказывать.

Оскорбленная в лучших чувствах, Туллия удалилась, чтобы нажаловаться на нее мужу.

— Гай, ты не поверишь, но твоя сестра так со мной разговаривала!

Действительно, какой смысл сейчас размышлять о Нероне? Теперь у нас есть Гальба. У старика нет своих детей и, похоже, он объявит своим преемником на императорском троне мужа Корнелии Пизона. Марцелла улыбнулась, вспомнив, как ее сестра с царственным видом шагала сквозь толпу гостей на свадьбе у Лоллии. Своей гордой осанкой она затмевала даже собственного супруга. По сравнению с ней, державший ее за руку Пизон казался жалким и невзрачным. Случись ему стать императором, мы впервые получим на троне жуткого зануду.

— Марцелла! — Капризный голос брата вернул ее из мира грез в реальный мир. — Рабы из рук вон плохо почистили мозаичную плитку. Ты их выбранила за это?

— Это больше не моя забота, Гай. — Марцелла даже не подняла глаз на брата, когда тот, пригнувшись, чтобы не задеть дверной косяк, вошел к ней в таблинум.

— Да, но Туллия прикажет их за это выпороть. Они же это сделали не нарочно. Так что поговори лучше с ними сама.

— Ну, хорошо. Хотя ты сам знаешь, что если Туллия узнает об этом, то закатит за обеденным столом сцену и обвинит меня в том, что я занимаю ее место. Как будто мне есть дело до этих жутких ваз и чистых полов, подумала Марцелла. — Ты мог бы найти себе жену и получше, Гай.

— Ничего подобного, — отрезал Гай. — Отец сам выбрал ее для меня, еще когда был жив.

— И, разумеется, его выбор был безупречным? — не удержалась и подпустила очередную шпильку Марцелла. Корнелия и Гай несомненно были готовы помнить отца именно таким. В их глазах он был пределом совершенства.

— Наш отец был великим человеком!

— Но разве его величие принесло счастье хотя бы кому-то из нас? — съязвила Марцелла. — Лично я придерживаюсь того мнения, что достоинства великих людей всегда сильно переоценивают.

Гай неловко потоптался на месте.

— Главная обязанность римлянина не счастье, а долг. Вот именно, долг.

— Марциал выразился бы гораздо точнее. Тебе же никогда не давалось написание эпиграмм, Гай. — По правде говоря, как и многое другое. Марцелла посмотрела на брата. Рослый, красивый, высокий лоб, прямой нос, но черты лица невыразительные, такие быстро забываются, не успев врезаться в память. Он даже не пытался сравняться с заслугами отца, и сейчас сенат, похоже, не в восторге от Гая.

— Может, ты напишешь для меня несколько эпиграмм? — попросил сестру Гай. — Я мог бы прочитать их на званых приемах и, глядишь, прослыл бы более умным.

— Только если ты будешь рассказывать мне все сплетни, которые ходят в сенате, — смягчилась Марцелла. — Ты же знаешь, как я обожаю всякие новости.

— Вот тебе очередная новость. — Гай поднял жидкие брови. Туллия требовала от него регулярно их выщипывать — иначе, по ее словам, они будут похожи на мохнатых гусениц. — Ходят упорные слухи о том, будто губернатор Вителлий собирается поднять мятеж в Нижней Германии. Поговаривают, будто он намерен провозгласить себя императором.

— Вителлий? — Марцелла недоверчиво покачала головой. — Он же обжора и пьяница. Я как-то раз видела его на пиру, устроенном одной из фракций. Так вот, спустя час он уже не держался на ногах.

— Так говорят. Но не это главное. Все знают, что Гальба сделает Пизона своим наследником, — сказал Гай, и его лицо просветлело. — Согласись, это будет большая удача для нашей семьи. Что, если…

Брат продолжал что-то говорить, но Марцелла его не слушала. Взгляд ее был устремлен на табличку, на которой она только сделала записи о Гальбе. Ничего ценного написать она еще не успела и потому поспешила стереть написанное. Лучше подождать день или месяц, когда она узнает больше о характере Гальбы. Кроме того, пребывание у власти сильно меняет людей.

Кто знает, каким еще проявит себя император Гальба?