Вспомни меня!.. - Дана Хадсон Страница 8

Лорен настороженно переступила порог. Комнаты недаром назывались Золотыми. Здесь царствовал золотой цвет. Как ни странно, его сияние не утомляло глаз, настолько была продумана каждая деталь. Апартаменты состояли из нескольких огромных комнат. Из прихожей она видела гостиную, будуар, переходящий в спальню, гардеробную и еще несколько комнат непонятного для нее назначения. В гардеробной уже стоял ее небольшой баул, и горничная в строгом фирменном платье с вышитым серебряной канителью гербом споро раскладывала по ящикам необъятного шкафа ее скромные пожитки.

Лорен пришла в голову странная мысль: почему же хозяина не встречала вся челядь? Или теперь это не принято? Ей очень хотелось задать этот вопрос Джеймсу, но она боялась, что горничная услышит и обидится.

Мебель была антикварной. Лорен с нескрываемым страхом смотрела на изящные предметы интерьера, каждый из которых, вполне возможно, стоил дороже, чем ее маленькая квартирка со всем содержимым.

Джеймс запечатлел на ее холодном лбу братский поцелуй, и пообещал:

— Никто не заставит тебя оплачивать стоимость случайно разбитой вазы. Так что расслабься и получай удовольствие. Обед ровно в девять, у тебя есть время отдохнуть. За тобой зайдут, поэтому не выходи из комнат одна, можешь заблудиться. А искать заблудившихся в замке гостей небольшое удовольствие, поверь мне.

Владелец замка вышел, а гостья с надеждой посмотрела в сторону спальни. Там непременно должна быть ванная. Ей так хотелось принять контрастный душ, чтобы взбодриться, но вот есть ли в таком старом замке современная сантехника, или ей придется, как средневековой знатной даме, обливаться ковшиком из тазика?

Из гардеробной вышла справившаяся со своими обязанностями горничная и приветливо улыбнулась гостье. Правда, улыбка показалась Лорен слишком служебной, но уж лучше такая, чем никакой.

— Меня зовут Беатрис, мисс Смит. Чего вы желаете?

Лорен, ни разу в жизни не общавшаяся с прислугой, скованно попросила:

— Не покажете мне, где здесь ванная комната?

Беатрис сделала небольшой книксен и повела гостью в спальню, в стене которой пряталась небольшая, сливающаяся с шелковыми тиснеными обоями дверь. Лорен призналась, что в одиночку ни за что бы ее не нашла.

Заглянув внутрь, увидела огромную комнату, посредине которой стояла королевских размеров ванная с длинным, прикрепленным сверху шлангом с распылителем на конце. Привыкшая к душевым кабинкам Лорен с трудом сообразила, что это просто душ. Вошедшая следом горничная с плохо скрытой снисходительностью в голосе предложила:

— Желаете, чтобы я приготовила вам ванну?

Лорен отрицательно замахала руками.

— Что вы! Я вполне с этим справлюсь! Я дочь простого сельского сквайра, а вовсе не знатная леди! Не надо за мной ухаживать.

Горничная чуть улыбнулась в ответ на эту горячность и спросила:

— Так я могу уйти? Если понадоблюсь, кнопки вызова расположены в каждой комнате рядом с выключателями.

На что получила быстрое разрешение удалиться. Оставшись одна, Лорен с облегчением скинула с себя одежду и забралась в широкую мраморную ванну, стоявшую на массивных ногах какого-то мифического животного. Вся ванная, естественно, тоже искрилась золотистым цветом.

Лорен даже подозревала, что краны в самом деле из чистого золота и косилась на них с недоверием, не зная, насколько хорошо сей благородный металл справится с таким плебейским делом, как регулирование напора воды.

Но сантехника работала вполне исправно, и скоро Лорен улеглась в теплую ванну, полную разноцветных пузырьков душистой пены. Она блаженствовала в воде долго, наслаждаясь. В ее доме на горячую воду, как и на все прочее, стоял счетчик, и она могла позволить себе только быстрый душ по вечерам.

Почувствовав себя чистой и освеженной, поднялась, полила себя теплой водой из гибкого шланга, чтобы смыть остатки пены, и закуталась в огромное пушистое полотенце. Выйдя в спальню, невольно поежилась, прохладный ветер сквозняком пролетел по ее босым ногам. Что ж, средневековые замки строились для защиты от врагов, а не для создания комфортных условий для своих владельцев.

Надев на себя длинное платье из серебристого бархата с рукавами в три четверти, Лорен слегка подкрасилась, выделив глаза, и с сомнением посмотрела на свои распущенные волосы. Что ей с ними делать? Оставить так или собрать во французский узел?

В дверь громко постучали. Уверенная, что это Беатрис, Лорен воскликнула:

— Войдите!

Но это был Джеймс в темно-сером смокинге, удивительно сочетавшийся по цвету с ее платьем. Заметив это соответствие, он довольно усмехнулся.

— Ты готова, дорогая?

Лорен скептически посмотрела на него. Почему он начал называть ее дорогой? Что-то изменилось в их отношениях, а она и не заметила? Он проницательно заметил:

— Решаешь, что делать с волосами? Оставь их так. В средневековье, в которое мы с тобой попали, распущенные волосы имели право носить только знатные дамы.

Покачав головой, отчего по волосам пробежала волна золотистых бликов, Лорен ответила:

— Но я не знатная дама, и никогда ею не буду. Так что, думаю, мне лучше заплести волосы, чтобы не беспокоить живущих в замке духов.

Но Джеймс, не давая ей осуществить это намерение, мягко взял за руку и вывел в коридор, где Лорен тотчас почувствовала холодный влажноватый воздух, волнами расходившийся по замку из невидимых щелей, и порадовалась, что на ней теплое закрытое платье.

Снова прошествовав по бесконечным переходам, они очутились в столовой, освещенной электрическими канделябрами под старину, со стоящим посредине комнаты длинным столом, покрытым белоснежной льняной скатертью.

Мистер Габриэль поднялся им навстречу, а миссис Габриэль воскликнула извиняющимся тоном:

— Не сердитесь, Лорен, но я приказала подать обед в малую столовую, а то в большой так неприятно завывает ветер, и вообще, честно говоря, там так неуютно!

Джеймс сухо добавил, предупреждающе глядя на мать:

— Конечно, если вчетвером обедать в зале, рассчитанном на полтысячи человек, будет неуютно, это ты верно заметила.

Миссис Габриэль музыкально засмеялась, принимая скрытый упрек сына, и они сели за стол рядом друг с другом. Лорен отметила, что за столом осталось место человек для двадцати.

Джеймс вполголоса пояснил:

— Когда-то за этот стол садилась огромная семья. Приходилось даже придвигать к нему другой, поменьше, чтобы вошли все. Но с тех пор многое изменилось. Главным образом потому, что женщины отказываются рожать даже второго ребенка, не говоря уж о третьем.

Миссис Габриэль легко подтвердила:

— Конечно, это так утомительно! Утешает одно: если бы рожали мужчины, то, уверена, человеческий род перевелся бы давным-давно.