В объятиях наследницы - Мэгги Робинсон Страница 8

Однако Луиза не позволит капитану взять верх.

– Буду иметь в виду. Кстати, если мы заговорили на эту тему, ответной любезности от меня не ждите. Держите при себе и глаза, и руки, пока я не прикажу вам выказать некоторую любезность в присутствии моих родных. Максимилиан никогда не позволил бы себе нескромности на публике. Ведь он-то как раз безупречный джентльмен.

– Мои глаза?

Всего два слова, но сказано было больше, чем можно представить.

– Вы знаете, что я имею в виду. Мне искренне жаль, что вы понесли увечье. Как вы лишились глаза?

– Я его не лишился. Он все еще тут.

– Что ж, отлично, – сказала она со смущенным торжеством в голосе. – Значит, я выразилась правильно.

– Уверен, мисс Стрэттон, что вы всегда правы. Вы слишком хорошо мне платите, чтобы я сомневался в вашей правоте.

– Я не жду, что вы будете всегда соглашаться со мной, – сказала Луиза, и странное ощущение стеснило ей грудь. – Вы же мужчина.

– Именно.

Вот так. Луизе пришлось смириться с тем, что всю дорогу до Маунт-стрит ей предстояло проделать в молчании. Она, Луиза Элизабет Стрэттон, не нашлась, что бы еще сказать.

Проклятые деньги. Чарлз не представлял, как сможет вынести все это. Девица была просто невозможна. Мужененавистница с замашками командира, и слишком хорошенькая – себе же во вред. Теперь, когда он смог рассмотреть ее получше – своим единственным глазом, – он увидел, что рот у нее слишком велик – «чтобы съесть тебя, мой дорогой», – и в левом уголке его красовалась родинка, «ведьмина отметка». И все же мисс Стрэттон была очень привлекательна. Каждый раз, когда приоткрывались полы ее шубки, он видел узкую талию и точеную фигурку в форме песочных часов, и эта фигурка, кажется, была исполнена яростного негодования. Интересно, не задыхается ли она в своем корсете? Хотя хватает же ей воздуху, чтобы распекать его на все корки.

Он чувствовал себя призовым бычком на ярмарке. Вот только ему не позволят разгуляться в свое удовольствие с коровами, как только он выиграет синюю ленту. Проведенного под крышей миссис Ивенсонг дня было явно недостаточно, чтобы вернуть Чарлза в лоно цивилизации. Он уже начал превращать эту затею с фальшивым мужем в балаган. Разве что им предстоит изображать вечно пререкающуюся супружескую чету.

С этим бы Чарлз точно справился. Этот Максимилиан казался апатичным идиотом, непохожим ни на кого из тех людей, которых ему доводилось встречать. А Роузмонт – и вовсе ужасное место. Вероятно, он успеет перебить там весь фарфор и справить малую нужду в каком-нибудь углу прежде, чем его оттуда выставят.

Если бы он нашел в себе мужество покончить с собой в ту ночь, не пришлось бы сейчас толкать колени мисс Луизы Стрэттон и ее не в меру откровенной горничной в этом экипаже с расстроенными рессорами. Ему всегда нравились рыжие, если вообще кто-то мог нравиться. Но каким-то образом белокурая хозяйка Кэтлин куда сильнее волновала низменные стороны его натуры.

Воображение Чарлза заработало – как выглядит эта наследница, если расшнуровать ее корсет? Он видел ярко-розовые полоски на молочно-белой коже. Талия была тоненькой, как у ребенка. Округлые груди едва умещались бы в его огрубелых ладонях.

А потом он увидел себя, поспешно зашнуровывающего ее корсет обратно. Он натягивал бы завязки так, что она едва могла двигаться. Едва могла дышать. Он сомкнул бы руки на ее крошечной талии, чтобы стояла смирно. Он мог бы сделать с ней что угодно, а она была бы не в состоянии сопротивляться. Вынул бы булавки из высокой прически, схватил бы в охапку золотистые волосы и заставил бы ее…

Он – животное. Мисс Стрэттон не из таких девиц, а он не из тех мужчин. Ни разу в жизни он не испытывал столь неестественного желания – подчинить себе. Ощутить власть.

Как странно, что современные леди тратят целое состояние на корсеты, чтобы придать телу такое неестественное очертание. Несколько месяцев в концентрационном лагере для буров – и талия усохла бы до нужного размера, причем совершенно бесплатно.

Чарлз закрыл глаза. Он притворялся, что спит, до самой Маунт-стрит. Может быть, мисс Стрэтгон права. Чарлз встретится с этим доктором Фентрессом. Выпьет бутылку-другую его настойки, если она прогонит ночные кошмары и прояснит его голову днем. Если уж предстоит обходиться без джина, тогда ему просто необходимо чудо.

Глава 5

Третье декабря 1903 года, четверг

Весь следующий день Чарлзу пришлось обходиться и без джина, и без чуда. На вокзале Виктория принцесса заставила носильщиков попотеть. Чарлз не мог понять, как одной даме под силу набить битком столько чемоданов. И как во время путешествия все они могли поместиться в маленькой машинке? Но очевидно, Луиза отправляла их вместе с машиной пароходом через Ла-Манш. Автомобиль, слава богу, останется в Лондоне, пока не найдутся требуемые запчасти.

Возможно, Чарлз не дорожил своей жизнью. Но и расставаться с нею в придорожной канаве в окрестностях Роузмонта он тоже не собирался. Поэтому он был рад погрузиться в немного побитый непогодой вагон первого класса линии Чатем. Железнодорожная компания имела репутацию несколько сомнительного предприятия, но, по крайней мере, ее поезда всегда прибывали вовремя.

Чарлз, однако, не был уверен в том, что ему это так уж на руку. Вчера после чая миссис Ивенсонг взяла его в оборот. Он видел фотографии башен Роузмонта, широких пространств его лугов, спускающихся к самому морю. Это не место для Чарли Купера!

Он-то понадеялся было, что в поезде его оставят в покое и что дамы сядут в соседнем купе. Но его надеждам не суждено было сбыться. Горничная Кэтлин устроила целый спектакль, вытащив откуда-то книгу, чтобы не принимать участия в беседе между «мужем» и «женой». Чарлз закрыл глаза, чтобы не видеть мутно-серого неба и голых деревьев за окном. Но он не мог заткнуть уши. Луиза Стрэттон болтала без умолку – такая у нее была привычка.

– Трещотка Стрэттон, – пробормотал он себе под нос.

– Прошу прощения?

– Вы никогда не молчите? От вашей болтовни у меня чертовски болит голова.

– Наверное, я немного нервничаю перед возвращением домой, – сказала Луиза, немало удивив его. – Я не видела родных больше года. И очень важно, чтобы вы понимали, какую роль вам предстоит играть. Я подумала, что нам следует еще раз повторить подробности, которые мы обсудили с миссис Ивенсонг.

– Рембрандт. Лувр. Вы были самой красивой девушкой, которую я когда-либо встречал.

Ее золотистые брови сошлись на переносице.

– Не уверена, что просила вас говорить что-то подобное.

– Я сам это придумал. Ведь вы хотите, чтобы Макс был вашей преданной собачонкой, не так ли?

– Вовсе нет! Мне никогда бы не понравился мужчина, которого можно водить на поводке. Максимилиан ни за что не позволил бы мне верховодить – не тот у него характер.