Узники острова надежды - Кэролайн Кросс Страница 8

Ночной бриз шуршал листьями пальм, окаймлявших маленькую бухту. Луна играла в прятки с облаками. Ее света было достаточно, чтобы указать путь Доминику и Лайле, бредущим по бурунам к маленькому пляжу.

— Видишь, как все оказалось просто, — сказал Доминик.

Волна разбилась слишком рано, и Лайла споткнулась. Доминик протянул руку, чтобы поддержать ее.

— Со мной все в порядке, — тотчас уверила его девушка. И вдруг внезапно осознала, как легко было бы подойти ближе, прижаться к нему, почувствовать тепло его рук… Смущенная этими мыслями, — держи себя в руках, Лайла, — она отодвинула его руку. — Я просто немного устала.

— После падения и пути, который мы только что проделали, это нормально.

Нормально? Для нее. А для Доминика? Лайла украдкой посмотрела на него. Он безо всяких усилий двигался в воде, которая доходила ему до бедер. Его оливковая футболка и слаксы облепили мускулистое тело, словно вторая кожа. Доминик был похож на сошедшего с экрана киногероя. В нем кипела энергия. Он выглядел так, будто проплыл пару кругов в бассейне. Девушка только что лично убедилась, что Доминик — мастер своего дела, как он и утверждал.

Это его твердая хватка и непоколебимое спокойствие помогли ей перенести это ужасное падение, длившееся целую вечность, и погружение в воду, которое показалось ей еще длиннее.

Это его обнадеживающий голос поддержал ее в ту минуту, когда она наконец выплыла на поверхность, задыхаясь от нехватки кислорода.

Это его постоянное присутствие придало силы ее мышцам, когда они плыли вдоль берега к этой маленькой бухте, которую вода вырезала из скал.

Поэтому сейчас, когда до земли оставались считанные ярды, ей было стыдно оттого, что она вся дрожала и не могла больше идти. Ей ужасно хотелось плакать.

— Лай? — Доминик остановился и повернулся к ней. — Что такое?

Неожиданная нежность в его голосе лишила ее последних сил. Она сглотнула.

— Ничего. Мне просто нужно пару секунд, чтобы перевести дыхание. — К ужасу Лайлы, с ее губ сорвался звук, похожий на стон, и ее ложь стала очевидна. — О боже, прости меня, — произнесла она, чувствуя, как одновременно задрожали и колени, и голос. — Я не знаю, что со мной творится. Мои ноги вдруг стали ватными, я хочу смеяться и плакать, танцевать и кричать, и, о боже, я даже не поблагодарила тебя!

— Не стоит, — ответил Доминик. — Я лишь выполняю свою работу, а у тебя абсолютно нормальная реакция после сильного прилива адреналина.

Значит, в ее волнующих чувствах был виноват адреналин. Но почему его ответ причинил ей такую боль? Ей не хотелось быть для него просто работой. Впрочем, о том, чего ей хотелось, она не имела ни малейшего понятия. Но какое это имеет значение. Несмотря на его слова, она обязана ему своей свободой, а возможно, и жизнью.

Значит, так ты собираешься отблагодарить его? Потаканием своим слабостям, в чем он однажды тебя обвинил?

Нет. После всего, что он сделал, Доминик заслуживает лучшего.

Лайла выпрямилась и заставила себя посмотреть ему в глаза.

— Ты можешь меня не слушать, но я должна тебе сказать, — с достоинством произнесла она. — Спасибо тебе, Доминик. Спасибо за то, что приехал сюда и вытащил меня из этого ужасного места.

К ее удивлению, вместо того, чтобы сказать что-то типа «да ладно, ничего особенного», Доминик взглянул на нее, пожал плечами и начал рассматривать пальмы.

— Пока рано меня благодарить. Нам еще через многое предстоит пройти.

Эти слова ранили ее еще сильнее. Не обращая внимания на голос рассудка, который говорил ей оставить все как есть, она протянула руку и коснулась его плеча. Доминик вздрогнул и повернулся к ней лицом.

— Что?

По его виску стекала капля воды, и Лайла с трудом подавила в себе желание слизнуть ее языком. Она подняла голову.

— Неважно, что ты думаешь или что может произойти дальше. Я все равно благодарна тебе, и этого ничто не изменит.

— Черт возьми, Лайла…

Еще одна волна захлестнула берег. Она была больше всех предыдущих, и разбилась прямо у их ног. Застигнутая врасплох, Лайла потеряла равновесие и сделала шаг, из-за чего рука Доминика коснулась ее груди.

Лайла заметила, что у него перехватило, дыхание. Доминик пристально смотрел на нее, и она испытала почти забытое неистовое желание, которое мог утолить только он.