Безумная полночь - Мэгги Дэвис Страница 8

Рейчел наклонилась к нему:

– Джим, это вы так деликатно предупреждаете меня, что Бомонт Тилсон выиграет?

– Нет, боже мой, ни в коем случае, как вы могли подумать? – возразил Джим. – Я просто пытался объяснить, что кооператив и Бо Тилсон в каком-то смысле в одинаковом положении. Ему тоже приходится отстаивать свою землю.

Рейчел прикусила губу. Джим Клакстон говорил правду, просто ей самой не пришло это в голову.

– Возможно, мы сумеем договориться с ним, – сказала она с надеждой. – Тем более, как вы только что сказали, наши интересы совпадают.

Джим коротко рассмеялся:

– Попробуйте, миссис Рейчел. Желаю вам удачи. Но не стоит недооценивать Тилсона. Все, что о нем говорят, правда. Эти Бомонты привыкли считать себя равными господу богу. Я вырос в Хейзел-Гарденс, и Бо Тилсон известен даже там. Еще мальчишкой он натворил столько, что другому за всю жизнь не успеть. А вернувшись из Вьетнама, он не стал лучше. Он настолько одичал, что бродит ночами по лесам в Тихой Пристани. Бо не один раз до смерти пугал на заре охотников и рыбаков. Говорят, что он не может спать.

– Если не можешь спать, – осторожно сказала Рейчел, – остается одно, правда? Долгие пешие прогулки.

Джим Клакстон снова рассмеялся:

– Ну да, в военном обмундировании и таская за собой винтовку «М-14»? Странная бессонница, миссис Рейчел.

Когда Рейчел добралась до дому, ее первым желанием было принять ванну. После целого дня работы в поле хотелось смыть пот и грязь, натруженные мышцы болели – ванна, наполненная горячей водой, была бы благословением.

Но с тех пор как она уехала из Филадельфии, о подобных благах цивилизации ей приходилось только мечтать. В домике, который она снимала на свое скудное жалованье в кооперативе, была только кое-как встроенная душевая кабина на кухне. А нагреватель – поржавевший цилиндр на заднем крыльце – не работал.

В первый же месяц своей жизни здесь Рейчел пришла к выводу, что в небольшой заводи за домом мыться не хуже, чем под холодным душем, а иногда вода в водоеме прогревалась на солнце и бывала даже теплее. И теперь она задержалась в доме только для того, чтобы взять полотенце, кусок мыла и шампунь, затем выбежала из задней двери, захлопнув ее за собой. Свет меркнул быстро. У нее было всего несколько минут, чтобы смыть с себя грязь, избавиться от острого запаха помидорной рассады и вымыть голову.

Вода в заводи переливалась золотом под последними лучами уходящего солнца. В густых лесах, окружавших пруд, распевали свои вечерние песни вьюрки и ласточки, изредка доносился крик какой-то болотной птицы. Рейчел, усевшись на берегу, ста-Щила с себя покрытые землей кроссовки, влажные носки, мимолетно ужаснувшись тому, какая она вся потная и грязная. Потом встала, чтобы выскользнуть из джинсов и трусиков, стащила через голову рубаху. Темно-рыжая грива волос рассыпалась по плечам и голой спине. Она подняла волосы обеими руками, стала на цыпочки и потянулась. Тело откликнулось болью в усталых мышцах, но обретенная свобода ДРУ заставила Рейчел вспомнить взгляд голубых глаз Джима Клакстона, то, как он смотрел на нее возле трактора. Она резко отняла руки от волос, позволив им упасть.

Рейчел была среднего роста, пять футов и шесть дюймов, но милосердное Провидение позаботилось о ней – сложена она была прекрасно. Строгое воспитание приучило Рейчел считать себя просто привлекательной, но это, конечно, была заниженная самооценка. Длинные ноги, округлые бедра и узкая талия, гармонично сочетаясь, делали ее фигуру соблазнительной, а кожа, как это часто бывает у рыжих, была белоснежной. Лицо, скорее круглое, чем овальное, оживляли широко поставленные выразительные карие глаза, хотя и не обладавшие классической красотой. Обычно серьезное выражение лица смягчалось полным, щедрым ртом и решительной линией круглого подбородка. Она ни разу в жизни не стригла волос, и они доходили ей до бедер. В колледже ей отчаянно хотелось отрезать волосы, но Дэн Бринтон ужаснулся при одной мысли об этом, и она оставила их как есть, хотя ее страшно раздражало, что, стоило им слегка намокнуть, они сразу же превращались во вьющуюся непокорную копну.

Осторожно ступив в холодную воду, Рейчел ощутила, как от лодыжек по всему телу прошел озноб. Она видела, как от ее ног стремительно бросились прочь мелкие рыбешки. Рейчел быстро окунулась и высунулась из воды, широко открыв рот. Потом поплыла.

Прикосновение холодной воды вызывало дрожь во всем теле, она с неудовольствием чувствовала это. У берега она поднялась на ноги и обеими руками откинула назад намокшие тяжелые волосы.

Вот уже несколько дней Рейчел не вспоминала о Дэне. Работа поглощала все ее время, не давая поду мать о прошлом. «Со временем ты забудешь его, – когда-то пыталась объяснить ей мать, – останутся только теплые воспоминания».

Рейчел подумала, что мать была права. Но к воспоминаниям о Дэне примешивалось то, чего она не ждала: болезненное, навязчивое желание, непрекращающийся жар в теле, который терзал ее по ночам, не давая уснуть. Мать, твердившая о светлых воспоминаниях молодой вдовы, не имела этого в виду, Рейчел была уверена, но физическое желание было живым и тревожащим. Она просыпалась в смятении, не зная, что делать.

Рейчел снова и снова говорила себе, что сейчас рано мечтать о том, что она когда-нибудь встретит другого мужчину, и, конечно, слишком рано думать о любви телесной. Дэн был ее единственным возлюбленным, иногда ей казалось, что она и помыслить не может о том, чтобы на его месте оказался другой мужчина. Секс был тем, что принадлежало только ей и Дэну.

То, чего ей хочется, так просто, думала Рейчел, поражаясь глубине собственного, несчастья, и совершенно невозможно. Чтобы рядом с ней в постели ночью лежал муж, чтобы он занимался с ней любовью, чтобы она могла чувствовать его теплое, крепкое, живое и любящее тело.

Она отвела волосы с лица обеими руками и погрузилась в холодную воду. Ей следовало бы думать о насущных проблемах, а не о собственной сексуальной жизни, которой больше не существует.

Она проплыла без особой охоты несколько метров брассом, и вдруг ей захотелось рассмеяться. Если бы Дэн сейчас был рядом с ней, он бы понял, что она чувствует. Их любовь была взаимной, страстной и счастливой. Она почти слышала, как говорит, что он необходим ей. Было время в их короткой – в несколько месяцев – совместной жизни, когда…

Воспоминания превратились в твердый, болезненный комок в теле Рейчел. Любовь Дэна была слишком хороша, слишком реальна. Она сомневалась, что в ее жизни снова будет что-нибудь столь же драгоценное. Иногда ей казалось невероятным, что такой молодой и жизнелюбивый человек мог действительно уйти навсегда.

Рейчел поплыла к берегу, чтобы взять шампунь. Но у края воды остановилась. Кожа ее покрылась мурашками. Возможно, мысль была безумной, но ей почудилось, что в темном лесу около пруда кто-то есть. Вечерний свет уже почти исчез. Несколько проблесков заката еще освещали фантастические гирлянды испанского мха, но большая часть леса уже погрузилась во мрак. Кто-то скрывался там, бесшумно передвигаясь в зарослях. Рейчел похолодела.