Распутник и чопорная красавица - Маргарет Мур Страница 8

Возможно ли, чтобы от взгляда у человека поднялась температура? Как еще объяснить прилив жара, охвативший ее, когда он посмотрел на нее с откровенным желанием? Такие порывы ей определенно не хотелось поощрять.

— Если ни на что лучшее вы не способны, предлагаю кое-что другое! — Как она и ожидала, томный взгляд тут же исчез, сменившись насмешливой безмятежностью.

— Как еще дать вам понять, что я испытываю всю глубину желания по отношению к собственной жене?

— Обращаться с ней учтиво и уважительно, — ответила Эзме. — Именно так относятся настоящие джентльмены к своим женам!

— И к матерям, и к старшим, — возразил Маклохлан. — Вам не кажется, что к жене мужчина должен испытывать страстное желание? Если нет, мне жаль вашего мужа — если он у вас, конечно, будет.

Его слова больно ранили Эзме. В глубине души ей хотелось выйти замуж и родить детей. Но она не хотела, чтобы Маклохлан обнаружил брешь в ее броне.

— Если уж вам непременно нужно демонстрировать свою супружескую привязанность на людях, сойдет и простой поцелуй в щеку.

— Отлично! — Маклохлан пожал плечами к безмерному облегчению Эзме. — Значит, мимолетный поцелуй в щеку. Так тому и быть!

Он отвернулся и стал молча смотреть в окно.

Куинн радовался, что весь остаток дня Эзме молчала. Ему не хотелось снова ссориться с ней или выслушивать ее язвительные замечания. Достаточно и того, что она недвусмысленно дала понять: ей отвратительна сама мысль о том, что придется изображать его жену. Ну а поцелуй… Хотя она возмутилась так, словно он изнасиловал ее прямо в карете, он готов был поклясться, что она ответила на его поцелуи… Куинн запретил себе думать о том, что может заняться любовью с Эзме Маккалан прямо в карете, обнимать ее, медленно доводя до экстаза… Что с ним случилось? Может, он устал? Может, у него жар?

Неужели он настолько одинок?

К счастью, вскоре карета свернула в высокую арку стамфордского постоялого двора. Их сразу же обступили слуги, конюхи, горничные. Эзме с интересом оглядывалась. Каменные стены, окружающие внутренний двор, были увиты виноградом. Из труб над кухней и номерами шел дым.

Хотя еще не наступил вечер, усталые путники радовались свету и теплу.

Довольный, что дождь кончился, Куинн, как полагается заботливому мужу, помог Эзме выйти из кареты. К ним уже спешил тощий трактирщик в простой домотканой куртке, белой рубашке и черных брюках. Из конюшни вышел упитанный слуга и взял их багаж.

— Добрый вечер, добрый вечер! — воскликнул трактирщик, по их одежде и карете понявший, что перед ним люди состоятельные. — Останетесь на ночь, сэр?

— Да, — ответил Куинн со сдержанной, но, безусловно, приветливой улыбкой. — Нам с женой нужны два номера.

Трактирщик нахмурился и поскреб почти лысую голову:

— Очень сожалею, сэр, но почти все номера заняты. Осталась только одна комната, которая подойдет вам и вашей супруге.

Трудности начинаются!

— Ничего, нас устроит и одна, — ласково ответила Эзме, беря Куинна под руку.

Ему стоило больших трудов не смотреть на нее; он в жизни не мог бы представить, чтобы Эзме Маккалан говорила так покорно и с такой скромностью. Ну а прикосновение ее ручки и перспектива ночевать с ней в одной комнате… Сколько времени прошло с тех пор, как он занимался любовью с женщиной? Ах, как давно это было! Иначе почему он словно ожил в тот миг, когда надменная, чопорная девица, которая к тому же его презирает, прикоснулась к нему? Она ведь его едва выносит. Но его мгновенно возбудил один-единственный поцелуй и ее невинное прикосновение. Куинн решил не показывать ей, как он взволнован, и небрежно похлопал ее поруке:

— Да, нас устроит и один номер на двоих. Проводите нас и доставьте багаж. А потом принесите ужин!

Эзме крепче сжала его руку. Сделав вид, что ничего не замечает, он повел ее в переполненный общий зал. Естественно, все постояльцы обернулись посмотреть на вновь прибывших. Куинн заметил, что многие мужчины смотрят на Эзме с нескрываемым восхищением. Он без труда читал их мысли: его спутница очаровательна и желанна. Они бы с радостью уложили ее в постель, будь у лих такая возможность. Им овладела первобытная ревность; он смотрел на всех мрачно, исподлобья, словно его окружали, воры, которые пытались украсть его драгоценность. Правда, Эзме, скорее всего, в его помощи не нуждается. Она умеет поставить на место наглеца одним взглядом, язвительным словом. Да, он бы дорого дал, чтобы посмотреть… Хорошо, что Эзме ничего не замечает. Чудного фасона чепец, который на ней надет, все равно что шоры на лошади; он ограждает Эзме от излишнего внимания посторонних, а его — от созерцания ее лица.

— Прошу вас, мадам, сэр, — суетился трактирщик, когда они поднялись по лестнице и он отпер дверь в маленькую, но удобную комнату.

Здесь стояли шкаф и умывальник, но почти все пространство номера занимала огромная кровать под балдахином. Судя по виду, ей было лет двести, не меньше.

— Когда желаете ужинать?

— В восемь, — ответил Куинн.

Эзме подошла к маленькому окошку и выглянула во двор.

— А завтрак подавайте в шесть.

— Слушаюсь, милорд. Если желаете почистить сапоги, оставьте их за дверью.

— Благодарю вас.

Кивнув, трактирщик вышел и закрыл дверь. Куинн Маклохлан остался в комнате с большой и, наверное, очень удобной кроватью. И красивой женщиной, которая его ненавидит.

Краем глаза Эзме следила, как Маклохлан подошел к кровати, накрытой коричневым шерстяным покрывалом. Он надавил на кровать рукой, словно проверяя, мягкая ли она… и крепкая ли. Боже, уж не думает ли он, что?..

— Вы, разумеется, проведете сегодняшнюю ночь на полу, — заявила она, поворачиваясь к нему.

Маклохлан, не сняв сапог, хлопнулся на кровать и закинул руки за голову, скрестив длинные ноги. Настоящий эгоист — совсем не думает о несчастной прислуге, которой потом придется отстирывать покрывало!

— Вы не забыли, что мы женаты? — спросил он, словно считал ее дурой.

Сжав кулаки, Эзме снова отвернулась к окну и стала смотреть на огромный дуб на краю двора.

С какой радостью она бы стерла с его лица самодовольную ухмылку!

— Пусть все окружающие думают что хотят, но на самом деле мы не женаты. Вы последний, за кого я бы хотела…

В голове промелькнула картинка: Куинн Маклохлан в той же позе, на том же месте, только совершенно голый. Он с улыбкой манит ее к себе…

— Чего вы бы хотели? — хрипло спросил он совсем близко от нее.

Эзме вздрогнула. Когда он успел встать?

— Вы последний, за кого бы я хотела выйти замуж, — ответила она. — Уж лучше остаться старой девой, чем стать женой грубого, высокомерного варвара! Ваше поведение в карете — лучшее тому доказательство…