Мой гарем - Софи Андрески Страница 8

— Кожа у меня как дерево, — говорит Серен, приближая подбородок к зеркалу.

Юнихиро стоит у него за спиной, расчесывая его длинные светлые волосы. Он многозначительно смотрит на меня. Паоло натирает блестящую лысину каким-то лосьоном и пыхтит. Да, что-то здесь не так. Вот уже несколько дней Серен ведет себя очень странно.

— Ты только посмотри, — говорит Серен, глядя на меня, — вот тут, на подбородке, выступ. Твердый, как кора дерева.

Я протягиваю руки, касаюсь его лица ладонями и говорю:

— Мой викинг, ничего там нет. Я ничего не вижу.

Серен слегка приседает, потому что Юни начинает заплетать ему косу, но его взгляд в зеркале остается беспокойным. Он берет ножницы и подстригает бороду, В ванную врывается Ксавер в поисках ключа от квартиры. Это случается постоянно. Однажды он забыл ключ на масленке в холодильнике, а в другой раз положил его в клетку нашей горностайки, за которой ухаживает. Своей эпопеей с ключами он просто сводит нас всех с ума. Паоло последний раз проводит рукой по лысине, глядя на себя в зеркало с вполне понятным восхищением, Ксавер собирается огрызнуться, и тут Серен бормочет:

— Он у Лены. Ты его вчера вечером забыл в двери, а она его вытащила, чтобы никто к нам не вошел.

Я с удивлением смотрю на Юни, потому что Серен этого знать не может. Вчера во второй половине дня он слег с мигренью, и поговорить с ним никто не мог. Кстати, мигрень — это тоже что-то новенькое. Серен всегда был меланхоличным и замкнутым, но эта непонятная тоска нас всех беспокоит. В этот момент в дверь звонят, и мы слышим, как Лена радостно здоровается и советует Ксаверу получше следить за своим ключом.

— У Софии все-таки нет собаки, — смеется она.

Я улыбаюсь. Лена мне нравится, и мысль о том, что мне с моими пятью мужчинами нужна собака для охраны, кажется очень забавной. Краем глаза я вижу, как Паоло морщит лоб, и решаю за завтраком предложить отправить на дрессировку нашу горностайку, чтобы позлить моих мальчиков. Но до этого дело не доходит, потому что вдруг выясняется, что всем пора уходить. Ксаверу нужно в колледж, Паоло — на учебу, а Серену в клинику, Падди еще спит. Поэтому мы с Юни ложимся в постель, где нас уже ждет горячий кофе с молоком.

— Как ты думаешь, это нормально, что он в таком состоянии принимает пациентов? — спрашивает Юни. Он имеет в виду Серена, который работает психологом в клинике.

— Сейчас он только проводит тесты. Это просто вопрос восприятия, ион ничего такого не может натворить.

Мы вспоминаем, с какой поры Серен стал таким странным, и приходим к выводу, что, должно быть, он изменился в тот вечер, когда был с Падди на озере. Мы сразу выбираемся из-под тесного одеяла и идем к Падди.

В комнате у него свинарник. Я бы поворчала по этому поводу, но, наверное, надо радоваться, что из пяти моих мужчин только один неряха. Да и его аргумент — ему как диджею нужен творческий беспорядок — я хорошо понимаю. На моем письменном столе законы природы тоже не действуют. Бумага размножается и растет беспорядочно, как салат. Мы осторожно переступаем через коробки из-под пиццы и пластинки, отдергиваем занавески и забираемся к Падди в постель. Он сонно переворачивается, улыбается и притягивает меня к себе. Член у него уже возбужден и пульсирует у моего живота. Падди по утрам великолепен, и на какое-то мгновение я чувствую искушение вначале лечь между моими мужчинами и получить удовольствие, но вспоминаю печальный взгляд Серена и отодвигаюсь.

— Что случилось, когда вы с Сереном были на озере? — строго спрашиваю я.

Падди слегка смущается, но Юни ему не помогает, и он понимает, что придется выкладывать все как на духу.

— Ну, мы пошли плавать, то есть я пошел плавать, а Серен стал ломаться как девчонка.

Я улыбаюсь, потому что сложно себе представить, что такой богатырь может бояться воды. Но то, что я слышу потом, портит мне настроение.

— Однажды я разозлил его настолько, что он решил поплыть со мной к острову. А потом возле нас какой-то мужчина начал звать на помощь. Наверное, у него случилась судорога или что-то в этом роде. Мы подплыли прямо й нему, и Серен хотел дотащить его до берега, но не смог. Он весь побледнел, стало ясно, что ему нехорошо. Сперва я подумал, что он шутит, но у него на самом деле началась паника. Он сказал, что не может дышать и вода слишком холодная. Вот поэтому мне пришлось тащить до берега их обоих. Этому человеку вскоре стало легче, а вот Серену нет. Он молча сидел на полотенце и ловил ртом воздух, а потом сказал: «Хуже всего, когда рвутся легкие. Такое ощущение, будто лопаются пузырьки на целлофане». И больше ничего не сказал.

Мы с Юни переглядываемся. Может быть, у Серена в воде начались проблемы с кровообращением и он при этом так испугался, что не смог помочь тому неизвестному. А может, он этого стесняется и поэтому выбит из колеи. Как бы то ни было, сейчас у меня появилась зацепка и я могу поговорить с ним об этом. И вскоре все опять наладится.

Юни тихонько хихикает, и по движениям под одеялом я понимаю, что Падди начал его ласкать. Падди точно знает, что я не могу противостоять их союзу с Юни. А еще он знает, что обладает особым притягательным воздействием на мужчин. В нем есть что-то невинное и что-то испорченное, как в тех тинейджерах из эротических фильмов, которые у нас смотрит сейчас только Ксавер. Даже Паоло с Сереном не сопротивляются, когда Падди заходит принять с ними душ или в ранние утренние часы, возбужденный и полуоглохший от своей работы, забирается к ним в постель с огромной пачкой чипсов, которые поедает, рассказывая мальчикам о самых классных женщинах «Улисса». А когда он, уже засыпая, лезет к одному из моих мужчин между ног или трется об их мужественные бедра, то серьезный меланхоличный Серен или гордый самоуверенный Паоло превращаются в хихикающих мальчишек, которые обнимаются неловко, почти грубо, как боксеры, а позже засыпают, изможденные и взмокшие от пота.

Иногда меня будит их хихиканье, и я беру бокал вина и иду к ним в спальню, чтобы какое-то время за ними понаблюдать. Юни в постели с Падди — это совершенно особая картина. Не только потому, что они внешне настолько разные: Падди коренастый, а Юнихиро — нежный. Все, что в Юнихиро темное и по-женски красивое, у Падди — узловатое, как у альпийского пастуха из рекламы сыра. Возбуждает меня в них двоих прежде всего их странная дружба. Падди не любит зачитываться книгами, как остальные, и страстно дискутировать до тех пор, пока никто уже не понимает, о чем, собственно, речь. Он воспринимает жизнь просто и может завестись от плохого клипа на MTV. Когда я познакомилась с ним в «Улиссе», то и подумать не могла, что он нам подойдет, но Юни сразу сказал, что у Падди есть то, чего не хватает остальным: легкомыслие и игривость, которые нам так нравятся.