Приданое для Анжелики - Франсуа Деко Страница 8

— Кое-кто в ассамблее спит и видит, как бы отправить бывших генеральных откупщиков на гильотину.

Мария-Анна испугалась.

— И папу?

Муж на мгновение ушел в себя и тихо проронил:

— И Жака, и меня — всех. В такой ситуации ходатайствовать за Адриана — поставить под удар и его.

Мария-Анна похолодела. Антуан никогда не шутил с такими вещами. Гильотина в Париже не простаивает ни дня, а под лезвие попадают сплошь невиновные. Это она знала прекрасно.

— Но как же так? Мой отец у Франции ни сантима не украл! А ты?! Ты же лучший знаток пороха в мире! С тобой нельзя так поступать!

Дверь внизу хлопнула, и Антуан встрепенулся.

— Вот и твой отец с нотариусом приехали.

Нестерпимый, ледяной ужас пронизал Марию-Анну. Нотариуса редко вызывают на дом, разве что когда нужно закрепить последнюю волю умирающего.

— Зачем с нотариусом? — мгновенно севшим голосом спросила она.

Антуан посмотрел жене в глаза, покачал головой и бережно взял ее за руки.

— Не бойся, Мария-Анна. Еще ничего не случилось. Ни-че-го. Просто мы должны предпринять разумные меры предосторожности.

Дверь открылась, и на пороге возник Жак Польз, отец Марии-Анны, невысокий, плотный, резкий в движениях. Даже не старик — просто сильно зрелый мужчина.

Этот умный, очень проницательный человек сразу все понял и спросил:

— Ты что, все ей уже рассказал?

Антуан нехотя кивнул. Конечно же, отец не проронил ни слова укора. Он не тратил свое драгоценное время на такие вещи, работал с человеком или расставался с ним.

— Тогда приступим, — распорядился отец и поманил рукой юриста, робко протиснувшегося вслед за ним. — Всех прошу присесть.

Мария вздохнула. Отец всегда был таким: решительным, жестким и даже бесцеремонным.

Все присели за единственный стол, свободный от реторт и колбочек.

— Мария-Анна! — Жак Польз повернулся к дочери. — Тебе предстоит стать одним из акционеров французской Ост-Индской компании.

Она поджала губы, и отцу это не понравилось.

— Не хмурься, Мария-Анна! Чем меньше денег на наших с Антуаном счетах, тем слабее будет интерес следствия к нам. А тебя не тронут.

— Вы уверены, папа?

Отец кивнул и заявил:

— Все продумано. Ты получишь акции не из наших рук. Ну и кодекс чести. Никто не трогает членов семьи, если они не замешаны прямо.

Мария-Анна вспыхнула.

— У якобинцев нет кодекса чести.

Отец поморщился. Он терпеть не мог тратить время на объяснения.

— У нас нет особого выбора, Мария-Анна. Табак и порох будут отбирать в первую очередь. Поэтому деньги надо вывести целиком, и Ост-Индская компания — подходящее место. Пойми, Мария-Анна, у нас нет времени на пустые распри. — Он повернулся к нотариусу: — Приступайте.

Мария-Анна стиснула зубы, глянула на мрачного мужа. Она вспомнила, что весь этот разговор начался с невинной фразы о женитьбе Адриана и Анжелики Беро, и вдруг поняла, что отец прав. Потому что он боролся, не ходил по домам с протянутой рукой, подобно младшему Матье.

Адриан работал как сумасшедший. Он никогда не помогал отцу в семейном деле, поэтому понятия не имел, как все это оформляется, но тут помогло нетерпение спекулянтов. Видя, что он действительно спешит, и не желая остаться за границами сделки, они сами организовали оформление купчих — быстро, четко и бесперебойно.

Спустя три с половиной часа взмокший Адриан, едва сумевший отыскать в карманах панталон последнюю, чудом не потраченную ранее монетку, нанял экипаж. А еще через четверть часа он отбросил денщика в сторону и ворвался в рабочий кабинет интенданта.

Тот сидел за пустым столом, и лица на нем не было.

— Жан-Жак? — встревожился Адриан. — Что с вами?

Интендант поднял на него невидящий взгляд.

— Вы?!

«Он уже знает, — с горечью понял Адриан. — Что ж, известие о банкротстве отца было из числа самых важных. Оно пронеслось по Парижу со скоростью ветра».

Повисла пауза, тяжелая, нехорошая. Адриан прикусил губу. Сказав, что отец работает с имуществом бывшего генерального откупа, он соврал. Даже избитое мнение о том, что все крупные состояния начинались именно с обмана, лично ему облегчения не приносило.

— Я исполнил условия договора, — тихо произнес он и положил на стол толстенную стопку подписанных бумаг. — Здесь все: фураж, хлеб, мясо. На армейские склады они поступят в пределах пяти или шести часов. Оговоренный бонус вы получите, как только мы закроем сделку. Весь гнилой товар я обязуюсь заменить за собственный счет.

Интендант растерянно моргнул. Он поставил главным условием чрезвычайно низкие цены. Разумеется, найти столь недорогой товар можно было только в провинции. Поверить, что Адриан, не выезжая из Парижа, закрыл все текущие потребности армии по этим ценам, да еще всего за четыре часа, было невозможно.

— Постойте, но ведь ваш отец…

— Да, мой отец банкрот, — облегчил ему задачу Адриан. — Но это не мешает мне держать слово. Я взялся поставить товар и сделал это.

Интендант откинулся на спинку кресла и тяжело выдохнул. Он был опытный человек и понимал, что Адриан, скорее всего, просто перекупил товар у тех самых спекулянтов, которые вереницей сопровождали интенданта с самого утра.

— Позвольте!.. — внезапно осенило его. — Но если семья Матье обанкротилась, то чем вы им заплатили?!

Адриан усмехнулся и пояснил:

— Приставы арестовали имущество Аристида Матье, но не мое.

Интендант хлопнул глазами. Действительно, все говорили о банкротстве отца, и никто ни разу не упомянул о сыне.

Адриан чуть повысил голос и продолжил:

— Я никогда не разглашаю условий своих сделок, а поэтому ваш вопрос, чем заплатил спекулянтам, оставляю без ответа.

На самом-то деле маклеры прекрасно осознавали, что немедленный расчет с Адрианом невозможен. Слишком уж масштабна сделка! Никто не носит в карманах столько незаполненных векселей. Поэтому расчет был отложен. Утром семье Матье еще верили на слово. Но объяснять это интенданту означало бы уронить свое достоинство. Тот обязан был признать, что его вопрос недопустим. Он это мгновенно понял, густо покраснел и, пытаясь выровнять счет, ядовито хмыкнул.

— И все-таки вы мне… — Жан-Жак замер.

Слово «солгали» было чревато последствиями. Адриан уже показал, что способен за себя постоять.

— Вы… ваш отец ведь не работал с имуществом генерального откупа?

Адриан еле заметно улыбнулся.

— Никто не знает, с кем, с чем и на каких условиях работал мой отец. Он так же, как и я, не разглашает условий сделок с партнерами ни при каких обстоятельствах.