Свадьба - навсегда! - Людмила Белякова Страница 8

– Заедем в тот социальный, знаешь, все равно тебе носки нужны. Не получится – повернем оглобли. И будем думать.

– … Какая прелестная пара! – услыхали Маринка с Димой, когда они, чего-то там набрав, собирались расплачиваться. – Посмотрите только!.. Невеста красавица, а жених-то – просто…

Голос был явно старый, чуть дребезжавший, но пронзительный, и на него обернулись не только Маринка с Димкой, но и немногочисленные покупатели.

– Граждане, давайте поздравим молодых! Смотрите, какие они замечательные!.. Ну же, ну!

Это был старичок – ну да, явно старичок, – но не дряхлый, а какой-то упруго-моложавый, которого не портили даже глубокие морщины на смуглом худом лице. Одет он был в скромненькое, легкое пальтецо, не по сезону: видно, жил неподалеку – вот и не стал одеваться.

– Вот, это от меня, красавица!

Он, будто фокусник на арене, показал публике какую-то картонную коробочку и поставил ее на прилавок за кассиром – чтобы Маринка забрала по пути на выход.

– Ой, ну спасибо, – привычно потупилась та. – Мы же просто…

– А это от меня, – восстав от спячки, сказала кассирша и сыпанула им в корзинку пригоршню мелких, блестящих конфеток.

Тут зашевелились немногочисленные покупатели, а старичок что-то все выкрикивал, подпрыгивал на месте, размахивал руками…

– А ничего! – сказал Дима, на ходу заглядывая в пакет с добычей. – Все-таки… Накидали кой-чего. А колотун-то какой! Давай на базу, а?

Тут он налетел на Маринку, которая резко затормозила, не дойдя до машины. Дима недоуменно поглядел на жену, а та указала пальцем куда-то вперед.

У их газельки, зябко переминаясь с ноги на ногу, стоял тот самый старичок.

– И?… – спросила Маринка, сверля деда суровым взглядом черных глаз.

– Я думаю, молодые люди, я могу-таки рассчитывать на некий процент с дохода от акции?

– Ну-у, – задумчиво протянула Маринка, оценивающе глядя на деда.

– И не лучше ли, чем разговаривать здесь и междометиям, – взрезвился дедок, – поговорить в машине и предметно? У меня к вам есть конкретное деловое предложение.

… Нет, Димина первоначальная мысль, что они, кажется, вот-вот станут объектом интеллектуального рэкета, не нашла своего подтверждения.

– Ну, если дела так идут хиловато, то аниматор нам не помешает, – говорил Дима за ужином. – По крайней мере, пока… Пока народ на двадцать третье не пойдет затариваться. Хоть перекантуемся.

– Да, пусть лучше уж он с нами работает, чем сам какую-нибудь парочку заведет с собой и водит… Шоу двойников под боком иметь нам ну уж никак не в жилу.

– Да, уж точно… Может, завтра и попробуем? Я позвоню ему?

* * *

Назавтра они забрали Якова Ефимовича от его дома в городе, посадили в салон и по дороге стали обсуждать план пробного совместного набега.

– Вот, например, я захожу на площадку, ну, на место действия, оцениваю обстановку и сообщаю вам по рации, есть ли смысл выходить…

– Ой, дядя Яша, не надо в шпионов играть, а? – недовольно сморщившись, обернулась на него Маринка. – Еще записку с голубиной почтой пришлите!

– Да нет, тут есть смысл, – задумчиво сообщил Дима. – Не светиться лишний раз, если там коммерческое безмолвие. Хотя…

– Его задача и есть это безмолвие расшуровать хоть немного, – нравоучительно добавила Маринка.

– То есть в большинстве те, кто считает, что предварительного расследования не надо? – уточнил Яков Ефимович.

– Мы ж уже четыре месяца так ходим, – пожал плечами Дима. – До этого застоя все нормально было.

– Четыре? – поднял клочковатые седые брови Яков Ефимович. – Я думал, меньше.

Маринка с Димкой переглянулись, но помолчали.

– Значит, так, дядя Яков Ефимович, – сказала Маринка, припарковавшись. – Вы идете вперед, ведете себя нормально…

– Не вам, барышня, учить меня, как себя вести! Я потомственный русский интеллигент! – взвизгнул Яков Ефимович, но Маринка этот его визг проигнорировала:

– … а потом подтягиваемся мы, ну и обычным порядком, там… гуляем. И если публика не проникается важностью момента, вы начинаете свою разводку. О’кей?

– Меня коробит ваша лексика, однако… Давайте так. Я пошел?

– Так давно уже, – сказал Дима, демонстративно поправив бабочку.

В торговом зале было людно. Маринка решила оживить операцию, стала переливчато смеяться, резвиться, попыталась устроить с Димкой игру в догонялки – словом, вовлечь публику в упоительную любовную чехарду. Действия были восприняты с минимальным интересом, поскольку народ был одет по погоде, плотно, и только неуклюже уворачивался от носившейся между стеллажами хохочущей Маринки. Дима, как мог, в силу своего темперамента, подыгрывал, но…

– Ай, красавица! Вот украду тебя, – вступил в игру дядя Яша. – Твоему жениху выкупать тебя придется! Выкуп, выкуп! А ну-ка, мужчина, подмогните мне! Давайте, давайте!..

Подчиняясь вековой традиции, народ мало-помалу включился в действие, и Маринку начали выкупать, подкидывая в умело подставленную Ефимычем тележку разные полезные предметы и продукты.

– Ну, граждане! – канючил Ефимыч, простирая к ставшей в кружок взопревшей публике костлявые руки. – Кто ж ее с таким приданым замуж возьмет?

– Да уж как вроде взяли, – усомнился чей-то басок.

– А-а, нет! – погрозил пальцем голосу Ефимыч. – До первой ночи…

– Яшка, блин, не зарывайся! – сквозь зубы процедила Маринка, скромненько стоявшая поодаль. – Урою, гад!

– Так что – больше никто ничего не хочет добавить? – деловито осведомился Ефимыч, презрительно оглядывая собравшихся.

По толпе прокатился гул, видимо подтверждавший предположение.

– Так я таки спрашиваю жениха: возьмете невесту с таким приданым?

– Да возьму, – пожал плечами Дима, правда не слишком уверенно. – Чего уж там.

– Ага… Ну тогда «горько» молодым! – выпалил наверняка Ефимыч и, пока собравшиеся, наконец разогревшись, скандировали «горько, горько!», ловко прокатил тележку мимо глупо улыбавшейся в пространство кассирши.

– … Так! – громко провозгласил Дима, закрывая за собой двери коттеджа. – Я не понял – мы что, все это все… украли?

– Да ну что вы такое говорите, Дмитрий? – в очередной раз всплеснул руками Ефимыч. – Это закономерный результат нашей, выражаясь современным языком, разводки на бабки.

– Но ведь никто за это, – Дима с отвращением ткнул пальцем в фирменные пакеты, робко стоявшие посреди гостиной, – никто не платил! Мы же это без оплаты взяли… Стибрили, говоря по-простонародному! Или как? Конкретно и внаглую пронесли мимо кассы!

– Только не говорите мне, что вы раньше за это платили! – в ужасе схватился за голову старик.