Только ты - Элизабет Лоуэлл Страница 8

Ева приподняла голову и сложила трубочкой дрожащие губы, чтобы отдать Рено поцелуй, который он требовал. После быстрого прикосновения к его рту она отпрянула, чувствуя, как колотится сердце.

— Ты называешь это поцелуем? — спросил Рено.

Она кивнула, ибо была слишком взволнована, чтобы говорить.

— Я должен был сообразить, что в этом ты будешь жульничать, как и в картах, — сказал Рено с возмущением.

— Я поцеловала тебя!

— Так перепуганная девственница целует своего первого мальчишку. Ты же не девственница, а я не деревенский парень.

— Но я… я… — пролепетала она.

Рено что-то тихонько и неразборчиво пробормотал, затем отчеканил:

— Круглые глаза будешь делать щенку, у которого молоко на губах не обсохло. Мужчины моего возраста уже знают про женские трюки, и знания эти нам достались непросто.

— В таком случае ты знаешь недостаточно. Я не та, за которую ты меня принимаешь.

— Я тоже, — сухо парировал он. — Меня не обманет невинный взгляд твоих широко открытых глаз, потому что я сам был невинным. Это было давным-давно.

Ева открыла было рот, чтобы продолжить спор, но ей было достаточно одного взгляда, чтобы понять по лицу Рено: он уже принял решение по этому вопросу. Ледяной взгляд его зеленых глаз и складка у рта под усами не предвещали ничего доброго. Он считал ее девочкой из салуна и шулершей, все очень ясно и просто.

Хуже всего, что она не могла полностью винить его. Она действительно обманула его. Решив использовать Рено в своей смертельной игре со Слейтером и Рейли, она, в конечном итоге, рискнула его жизнью, не предупредив его об этом.

Вдобавок она убежала с банком, который принадлежал Рено. То, что он остался жив, было всецело его личной заслугой и объяснялось артистическим умением обращаться с оружием. Она даже не знала, кто он такой, поэтому едва ли могла быть уверенной в том, что он выпутается из ловушки, в которую попал по ее вине.

И поцелуй, которого он требовал, тоже принадлежал ему.

Приподнявшись, Ева приложила губы к губам Рено. На сей раз она не отстранилась в тот же момент. Более того, она постепенно усиливала давление, познавая вкус его губ в молчании, которое нарушал только бешеный стук ее сердца.

Когда Рено не сделал никаких попыток продлить поцелуй, Ева заколебалась, не зная, что ей делать дальше. Хотя Рено и не поверил ей, но она сказала правду о своей невинности. В тех нескольких беглых поцелуях, которыми она обменялась с одним ковбоем, не было ничего нежного или сладостного. Ее хватали руками, она вырывалась, и этим все заканчивалось. Если при этом кто-то и получал чувственное удовольствие, то это была не она.

Но Рено не хватал ее, и Ева согласилась на поцелуй. Она лишь не знала, как это делается. Это поразило ее почти так же, как и то, что поцелуй Рено подействовал на нее совершенно неожиданным образом.

Он ей понравился.

— Рено?

— Продолжай. Я хочу получить честный поцелуй от тебя.

Ева обвила руками шею Рено, поскольку она устала от полусидячего положения. Постепенно давление ее рук вокруг его шеи увеличивалось, потому что она перенесла на нее большую часть своего веса.

— Лучше, — произнес Рено низким голосом.

Его губы были рядом с губами Евы. Тепло его дыхания рождало в ней непонятные ощущения. На какое-то мгновение дыхание у нее прервалось, затем сделалось частым. Она выгнулась, чтобы преодолеть расстояние, оставшееся между ее губами и ртом Рено.

Первое прикосновение его губ было уже знакомым, как и дрожь удовольствия, пронзившая Еву, когда их рты встретились. Однако интенсивность ощущения все время усиливалась, и дыхание у нее постоянно сбивалось.

— Я и не подозревала, — прошептала Ева.

Ее лицо было так близко к его лицу, что при каждом слове она касалась рта Рено. Когда говорил он, каждое его слово становилось лаской.

— Чего ты не подозревала?

— Что твои усы такие шелковистые.

Ева заметила, как по телу Рено пробежала волна, но ей некогда было раздумывать об этом, потому что его руки заскользили по ее телу. Она напряглась, ожидая, что сейчас ее вновь прижмут к земле.

Но Рено не предпринимал более никаких насильственных действий. Он просто поддерживал ее, чтобы она могла находиться близко к нему, не прилагая при этом никаких усилий. Постепенно она расслабилась.

— Я все ожидаю поцелуя, — сказал Рено.

— Я думала, что я уже поцеловала тебя не один раз.

— А я думаю, что ты не поцеловала меня ни разу.

— А что же я только что делала?

— Дразнила, — заявил он прямо. — Довольно мило, но я не об этом просил, и ты это прекрасно знаешь.

— Откуда я знаю? Я не умею читать чужие мысли, — возразила она, раздосадованная тем, что на него далеко не так сильно, как на нее, подействовал медленный, скользящий поцелуй.

— Я знаю, кто ты. Ты девочка из салуна, которая пообещала мне одну вещь — честный поцелуи, но не отдает его.

Ева открыла было рот, чтобы спросить, что он подразумевает под честным поцелуем. Но затем она вспомнила его слова:

«Я люблю, чтобы поцелуй был горячим и глубоким. Всунь свой быстрый язычок и потри его о мой».

Пока Ева не потеряла присутствия духа, она поспешила приблизить губы к открытому рту Рено и коснуться его языка своим. Его узловатая, бархатистая поверхность заинтересовала Еву. Она с любопытством пробежала по нему кончиком языка еще раз. В результате своих исследований она обнаружила, что нижняя часть языка Рено была гладкой и шелковистой.

Ева не заметила, как постепенно напряглись руки Рено и участилось его дыхание. Она не заметила и того, что ей самой все больше нравилось то, что началось как сделка. Она знала только, что вкус языка и тепло Рено опьяняли больше, чем французское бренди, которое так любили старики Лайэны.

Ева не спрашивала себя, откуда у нее появилась решительность. Она просто обняла покрепче Рено за шею, стремясь еще теснее прильнуть к нему, чтобы их рты слились в одно целое.

Внезапно она почувствовала, что снова лежит на земле, а Рено накрывает ее собой, словно теплое, тяжелое одеяло.

На этот раз Ева не протестовала, потому что такая позиция позволяла ей еще больше приблизиться к Рено. Пальцы девушки погрузились в его волосы, сдвинув набок черную шляпу. Она наслаждалась их мягкостью и густотой.

Рено пошевелился и выгнулся навстречу ее руке, словно большой кот, без слов показывая, насколько ему приятны ее прикосновения к голове, шее, плечам.

Язык Рено погрузился глубоко в рот Евы, в то время как он угнездился между девичьих бедер, разделив их своей возбужденной плотью. Он ощутил, как чувственная дрожь пробежала по ее телу, и ему захотелось застонать и энергично ответить на ее реакцию.