Возлюбленные-соперники - Тина Габриэлл Страница 8

Интересно, что в этой женщине лишает Джеймса его хваленого железного самоконтроля? Неужели он действительно обещал прийти к ней в спальню? Ему еще никогда не приходилось ни навязываться женщинам, ни применять к ним силу. В этом не было необходимости. Белла Синклер была права, назвав его ублюдком.

Впрочем, до недавнего времени он и сам считал себя таковым.

Джеймс тяжело вздохнул. Он все еще стоял в центре гостиной и смотрел на закрытую дверь. Белла Синклер — красивая женщина, и ее переливающиеся разными оттенками роскошные каштановые волосы были вполне под стать изменчивому настроению. Когда она вошла в гостиную, высоко подняв голову, расправив плечи, одетая в платье, подчеркивающее ее совершенные формы, у Джеймса кровь зашумела в ушах. Он вспомнил их первую встречу ночью, когда она предстала перед ним в одной ночной рубашке и с распущенными волосами, свободно упавшими на грудь и плечи. Сегодня ее великолепная грива, к сожалению, была убрана в тугой узел. Он даже ощутил покалывание в кончиках пальцев — так хотелось вытащить из этого чертова узла заколки и увидеть, какой цвет имеют ее волосы при ярком солнечном свете. Цвет ее платья подчеркивал магическую зелень глаз. Судя по всему, она тщательно продумала свой туалет.

Джеймс знал женщин, для него не были тайной все их приемы и уловки. Белла Синклер вошла в гостиную, имея очевидное намерение вывести его из равновесия.

Ей это удалось.

Ад и проклятие!

Он должен отвлечься от фривольных мыслей и подумать о ней как о противнике, стремящемся отобрать у него то, что ему принадлежит. В конце концов, она всего лишь женщина, ничем не отличающаяся от других, и Джеймсу еще не доводилось встречаться с представительницей прекрасного пола, которую он не сумел бы очаровать и соблазнить. Интересно, сколько ему потребуется времени, чтобы убедить ее покинуть Уиндмур-Мэнор?

Юридическое образование и длительная практика сделали Джеймса настоящим профессионалом, и в зале суда, если надо, он проявлял агрессивность в отношении своих противников. И не важно, что теперь он герцог и член палаты лордов.

Белла Синклер — вдова, и когда он поинтересовался ее предыдущим местом жительства, то не мог не заметить промелькнувший в ее глазах страх. Она довольно быстро справилась с собой, и, возможно, другой мог бы и не обратить внимания на довольно выразительные знаки — судорожный вздох, биение тонкой жилки на шее, стиснувшие ткань юбки пальцы. Другой, но не Джеймс.

Он отточил свою наблюдательность и инстинкты, общаясь с множеством людей — и жертвами, и преступниками. Имея богатый опыт ведения перекрестного допроса, он научился внимательно наблюдать за свидетелями и не только слушать их слова, но и подмечать физическую реакцию.

Он предложил Белле Синклер деньги из собственного кармана, если их не удастся взыскать с Редмонда Ривза, и счел ее категорический отказ обычной горячностью или упрямством. Но видимо, дело было в чем-то другом.

Итак, что скрывает прелестная вдова? Женатого любовника? Враждебные отношения с назойливой свекровью? Агрессивного кредитора?

Джеймсу никогда не нравилось ремесло сыщика, но сейчас он не мог придумать ничего более увлекательного, чем, снимая слой за слоем, узнать все секреты Беллы Синклер. В конце концов, он, с одной стороны, опытный барристер, а с другой — великолепный любовник. А совместив эти два умения, он может стать искусным манипулятором. Если уж деньги не могут заставить ее покинуть Уиндмур, он вызнает все ее секреты. Что бы она ни скрывала, он это узнает и использует в своих интересах.

Обольщение должно быть систематическим, методичным и хорошо спланированным, а эмоции в это время следует держать в узде. Как на судебном процессе, когда присяжные ни за что не должны увидеть, что творится в его душе. Перед ними предстает спокойный уверенный барристер, контролирующий и свои эмоции, и происходящее в зале суда. При этом не важно, насколько неэтична тактика оппонентов или как удивительно заявление очередного свидетеля.

Приняв решение, Джеймс выбрал стул у камина и сел. Он внимательно осмотрел комнату, и вскоре к нему вернулись воспоминания детства. С тех пор как он был здесь много лет назад, обстановка существенно изменилась. Больше не было мебели в греческом стиле и уилтонского ковра. Сменили обои — теперь на них были китайские мотивы, — а на полу лежал толстый восточный ковер, и все же комната оставалась до боли знакомой — даже сердце защемило.