Агония - Саманта Тоул Страница 8

—Не щади мои чувства. Я большая девочка. Я могу это вынести.

Он вздыхает, заставляя меня чувствовать себя неудобством. Как будто разговор со мной отнимает слишком много драгоценных минут его времени, когда он мог бы, не знаю, смотреться в зеркало, говоря себе, какой он замечательный.

—Ладно,— говорит он, глядя мне прямо в глаза.— Мне не нравятся такие люди, как ты.

—Такие, как я?

—Алкоголики.

Хорошо.

—А есть какая-то особая причина, по которой тебе не нравятся алкоголики? Помимо очевидных.

Его губы сжаты вместе, тело напряжено, и совершенно ясно, что он не собирается отвечать на мой вопрос.

—Хорошо. Значит, ответа не последует. Тогда могу я спросить… тебе не нравятся только алкоголики, или человек в процессе выздоровления может получить отсрочку? Я уже шесть месяцев трезвая.— Ну, шесть месяцев, две недели и три дня, но кто считает?

Он смеется, и это насмешливо. Это заставляет меня чувствовать себя меньше, чем я есть на самом деле.

—И что ты хочешь, медаль?— холодно говорит он.

Вот это да. Он действительно ненавидит алкоголиков.

Мне хватает ума понять, что в его жизни был кто-то, у кого были проблемы с алкоголем, и я очень стараюсь не принимать его отношение близко к сердцу, но это трудно. Особенно когда его яд в данный момент направлен прямо на меня.

—Обычно это жетоны. Их выдают в ассоциации АА. Я только недавно получила свой шестимесячный жетон. Он темно-синий. Сейчас я работаю над девятимесячным. Он фиолетовый. Но если ты хочешь вручить мне медаль, я не против.— Я пожимаю плечами и широко улыбаюсь, хотя внутри меня плещется боль, но не хочу, чтобы он знал об этом.

Я думаю, если он узнает, что причинил мне боль, он выиграет, а я не позволю ему выиграть.

—Конечно. Займусь этим,— качает он головой.

—Это не обязательно должно быть так, и было бы намного проще, если бы мы могли поладить. Я работаю на тебя — напрямую. А плохая атмосфера просто никому не принесет пользы. Лично тебе я ничего не сделала. И я понимаю, что тебе не нравятся такие люди, как я.— Я показываю на себя. Не знаю, зачем я это делаю. С таким же успехом я могла бы превратиться в настоящую идиотку и процитировать эти слова.— Но я стараюсь, и с твоей стороны очень несправедливо ненавидеть меня, основываясь на общем представлении о «таких людях, как я».— В этот раз я действительно процитировала. Господи Иисусе.

Он снова смеется этим пустым смехом, и это заставляет мою кожу дрожать.

—Я не ненавижу тебя. Я ничего не ненавижу. Я просто не доверяю алкоголикам. И трезвенникам в том числе.

—Почему?— я слышу мольбу в своем тоне и ненавижу ее, и не понимаю. Почему я не могу просто отпустить это? Почему я хочу ему понравиться?

—Послушай, уголовница…— Его руки опускаются с груди на вздохе.

Мои глаза расширяются.

—Как ты только что меня назвал?

—Ты точно слышала, как я тебя назвал, так почему ты просишь меня повторить это?

—Потому что я не могу поверить, что ты назвал меня… уголовницей. Я не сидела в тюрьме!— Я чувствую, как начинаю дрожать от его колкости.

Его выражение лица стает более прищуренным, злым.

—Да, ну, ты должна была после того, что сделала. Залезла в машину, пьяная в стельку.— Он качает головой с отвращением.— Ты могла кого-нибудь убить.

Стыд охватывает меня, как зимний мороз. Я ничего не говорю, потому что… что я могу сказать? Он прав.

—Я знаю пьяниц, и знаю, что им нельзя доверять. Единственное, чему они верны — это бутылка.

Я хочу поспорить с этим. Сказать ему, что он обобщает. Но и здесь он не ошибается.

В большинстве случаев это правда, что алкоголиков волнует только то, где они выпьют следующую рюмку. Когда я проходила через детоксикацию, я поняла, что это было верно и для меня. Тогда были моменты, когда я была готова буквально на все ради выпивки.

Но сейчас я не такая.

—Ты уверена?— шепчет голос в глубине моего сознания.

—Я не такая,— говорю и не знаю, с кем я говорю в этот момент — с ним или с собой.— Я трезва и намерена оставаться такой.

Его плечи поднимаются.

—Я надеюсь, что у тебя все получится. Но статистика довольно хреновая. Но надеюсь, что ты останешься трезвой, ради твоего отца. Он хороший человек, и ему не нужно, чтобы ты заставляла его проходить через такое дерьмо, через которое ты протянула его в начале этого года.

Мой отец что-то ему сказал?

—И нет никаких причин для того, чтобы мы с тобой поладили. Мы оба знаем, что тренер придумал для тебя эту работу, потому что хочет убедиться, что у тебя не будет рецидива. Я это понимаю, как и вся команда. Но ты должна знать, что на самом деле нам от тебя ничего не нужно. Все покрывается персоналом, который уже здесь работал. А у некоторых ребят есть свои помощники. Ты получаешь задания от некоторых ребят только потому, что мы уважаем тренера, и он попросил нас сделать так, чтобы ты чувствовала себя полезной. И, как бы я ни любил тренера, я решил этого не делать, по своей собственной причине. Нам не нужно общаться. Значит, у нас нет причин для общения. Нет причин для чего-либо. Я предлагаю просто не мешать друг другу в обозримом будущем. Хорошо?

Твою мать.

Мое сердце колотится. Во рту пересохло. Лицо горит. Глаза жжет.

Я не могу говорить, потому что, если я это сделаю, то разрыдаюсь.

Дверь открывается, и в комнату врывается шквал голосов, когда она начинает заполняться игроками.

Я отворачиваюсь, возвращаясь к ноутбуку.

Не плачь. Не плачь. Не плачь.

Я нажимаю кнопку «Воспроизвести» на видео, которое хотел мой отец, а затем, используя свои волосы как занавес, чтобы закрыть лицо, я тихонько выскальзываю за дверь.

Я быстро иду в туалет. Захожу в кабинку.

И рыдаю.