Дикий мед - Энн Мэйджер Страница 8

Приподнявшись в кровати, Хантер настойчиво повторял:

— Марио — не наша родня. Ты должна отослать мальчика к его родной бабушке. Не создавай себе проблем и возвращайся домой. И еще одно — держись подальше от Камерона, или я за тебя не несу ответственности.

Те же эмоции. Тот же гонор. Хани негодующе постукивала по жалюзи и поглядывала на бассейн, в который упал ее отец всего три недели назад.

— Ты уже грозился подобным образом. Тогда это не сработало.

Он схватился за грудь, будто испытывая боль.

— Так, значит, ты продолжаешь делать вид, будто ты сама по себе, и отказываешься подчиниться моим требованиям?

Хани напряженно сжала губы. Почему отношения между дочерью и отцом всегда доходят до точки кипения?

Огромная комната как-то сразу стала тесной и неуютной. Хани отошла от окна и принялась мерить шагами свободное пространство.

Хантер наблюдал за ней с неодобрением.

— Почему ты никогда не носишь то, что тебе идет? И где ты только отхватила эту ужасную зеленую шляпу?

— На блошином рынке, — ответила она с фальшивым задором. — Я решила, что она будет бросаться в глаза.

— Зачем ты по примеру матери все время скрываешь свои волосы?

— Потому и скрываю, что так делала мать.

— Она делала так, чтобы уберечь волосы от краски, — заметил он.

— Ну ладно, может, я и сменю стиль, но не воспринимай это как обещание.

— Ты упрямая, несговорчивая и скандальная.

— Надо же. И в кого такая уродилась, папочка?

Кажется, они оба не были в восторге от последней реплики.

К счастью, до того как могла исподволь начаться новая ссора, в комнату вплыла Эстелла. Хани показалось, что она подслушивала.

Как всегда обворожительная, она на этот раз скрепила свои золотистые волосы на макушке позолоченным гребнем. Белый шелковый костюм деловой женщины очень шел ей.

— Ты вся побагровела, Сесилия, — холодно проговорила Эстелла, подходя к своему мужу и целуя его в лоб. — Почему ты не откроешь окно? Здесь душновато. — Чтобы как-то рассеять гнев, Эстелла начала наставлять Хантера относительно приема лекарств и диеты, повторяя недавние жалобы его сиделки.

— Миссис Комптон поспешила доложить, — хмуро пробурчал Хантер.

— Она обо всем докладывает без утайки.

— Я уволю ее, как только вернусь к делам.

— О нет.

Неожиданно разговор переключился на бизнес.

— Ты уж, пожалуйста, Стелл, держись подальше от моих дел, иначе разрушишь то, что я выстраивал всю жизнь.

Эстелла нервно взглянула на Хани.

Хани ответила обеспокоенным взглядом, а потом бросилась к ней на помощь.

— Эстелла не может заниматься делами без моей помощи, так же как мне одной не справиться с мистером Камероном.

— Черт подери! Я же сказал, чтоб ты оставила в покое этого негодяя.

— Поверь мне, я ненавижу его еще больше, чем ты.

Это еще слишком слабо сказано. Последние дни уже при одной мысли о Дж. К. Камероне Хани вскипала.

— Я не хотела тебе рассказывать, но в прошлый вторник охранники выставили меня вон из его офиса, будто я какая-нибудь преступница.

— Я все видела по телевидению, — тихо подтвердила Эстелла. — Когда тебе надевали наручники, там присутствовал весь полицейский бомонд.

— Камерон — просто монстр. — Хани покраснела, вспоминая всю неловкость своего тогдашнего положения.

— Он не просто монстр, он хуже… — согласилась Эстелла. — Но нужно признать, что после этого скандала его прыть поубавилась, он стал меньше скупать акции. Хотя делает все, чтобы сбить цену.

Трезвый рассудок Эстеллы уже принялся за дело, не допуская эмоций. Она повернулась спиной к Хантеру.

— Боюсь, я слишком безоглядно пошла на сокращение персонала отелей.

— Черт! Ни одна из вас, очевидно, не отдает отчета в своих поступках! Камерон — бесхребетный хлыщ, как и его отец, вот почему он прекратил скупать акции. У него кишка тонка тягаться с сетью Уатта.

— Думаю, ты, отец, ошибаешься.

— Ты думаешь. А я знаю. Он — трус!

— Дорогие мои, — ободряюще подхватила Эстелла, пытаясь повернуть разговор в новое русло. Мы сейчас слишком расточительны. Ты болен…

— И отдам концы, если вы продолжите в том же духе, — прорычал Хантер. — Мне не нужна ваша помощь. И вы обе мне только мешаете.

Эстелла нежно наклонилась, ее грациозные руки поглаживали его манжеты до тех пор, пока Хантер не оттолкнул ее. На дочь он смотрел с такой же озлобленностью.

— Мы, пожалуй, пойдем, дорогой, — молвила Эстелла, — а тебе нужно отдохнуть. — Она взяла Хани за локоть и потянула ее из комнаты.

— Вы из меня дурачка не делайте! — прокричал он им вслед.

Чуть не плача, Эстелла прикрыла дверь. Когда они дошли до машины, она не выдержала:

— Ты видишь, что наделала? Он теперь ненавидит меня.

— А если бы он умер, было бы лучше?

Эстелла закусила губу.

Хани поправила свою убогую зеленую шляпу и теперь выглядела еще более шокирующе.

— Послушайте, мне жаль, что я все время его расстраиваю. Может быть, я все усугубляю, но, Эстелла, мы не имеем права все бросить.

— Я.., я думаю, ты права.

— Вы хотя бы понимаете в гостиничном бизнесе, а я просто бездельничаю, — призналась Хани, — но, как только закончатся занятия в школе, я смогу полностью переключиться на наши дела.

— Каким же образом?

— Поскольку он не хочет разговаривать со мной по телефону, я предполагаю пробраться с тыла.

— Ты что, с ума сошла? Камерон видел тебя в больнице, он знает тебя. Ты его ненавидишь! И если ты продолжишь идти напролом, то ухудшишь дело.

Хани открыла дверцу своей потрепанной зеленой машины, называемой любовно «Бомба», повернулась к мачехе.

— Поверьте, я понимаю это, и очень хорошо. А если забуду, то следы от наручников живо напомнят.

Эстелла смотрела на огромную зеленую шляпу Хани.

— Твой отец прав относительно этой шляпы.

Она тебя не красит.

— Ну, как сговорились!

— Если ты собираешься подступиться к Камерону, тебе следует полностью изменить внешность.

Мы примемся за дело вместе, — сказала Эстелла, — Ты не сможешь поймать акулу, если наживка не будет аппетитной.

— Наживка для акулы… — Хани вздрогнула, вспомнив холодные, бесстрастные глаза Джошуа, однако изобразила при этом улыбку. — Я.., я должна вас предостеречь. Вам не понравятся магазины, где я делаю покупки. Вы представить не можете, сколько я всего перемерила, чтобы выбрать одежду, в которой не выгляжу толстушкой.