Чарлз-стрит, 44 - Даниэла Стил Страница 8

— Понимаю, — тихо произнесла Франческа. — Мне просто грустно. Тяжело будет видеть, как он переезжает. — Весь минувший год она провела в постоянной борьбе, и это было не легче. Но теперь они больше не спорили и не ссорились, как раньше, на протяжении нескольких месяцев. Они почти не разговаривали, разве что перебрасывались парой фраз, необходимых, чтобы завершить прежние отношения. Все это напоминало даже не развод, а смерть. За последние пять лет Франческа почти забыла, как больно видеть подобные финалы. Эйвери сочувствовала ей и радовалась, что Генри охотно согласился помочь дочери с галереей. По крайней мере у Франчески останется бизнес и дом. Значит, не все еще потеряно.

Франческа поделилась с Эйвери планами: как только у нее появится время, она займется поиском новых художников. Ей хотелось сделать все возможное, лишь бы галерея продолжала существовать и набирать популярность, а кроме того, она считала себя обязанной отчитываться перед отцом, хотя он и уверял, что не намерен вникать в дела галереи. Ему и без того хватало дел: весной намечалась выставка. Поддержку дочери он был готов обеспечить, но диктовать ей свои условия не собирался. Франческа знала, что делает, оба понимали: пройдет еще немало времени, прежде чем галерея начнет приносить существенную прибыль. Отец относился к этому положению спокойно — в отличие от Тодда, которому не терпелось увидеть результаты. Но такой подход для художественных галерей просто-напросто не годился. Отец прав, Тодд действительно был случайным человеком в мире искусства. И теперь вернулся в свою стихию.

Вечером Франческа просмотрела в газете и в Интернете объявления тех, кто искал соседей и жилье. Ни одно из них не соответствовало ее требованиям. Подумав, она решила сама поместить объявление. Дом на Чарлз-стрит было решено разделить по этажам. На самом верхнем находилась маленькая солнечная гостиная, с которой соседствовали спальня площадью еще меньше и совсем крохотная ванная — впрочем, этих комнат вполне хватило бы одному человеку. Все три комнаты сейчас занимал Тодд. Этажом ниже располагалась спальня самой Франчески, в недавнем прошлом — их общая спальня с Тоддом, а при ней — гардеробная, отделанная мрамором ванная и кабинет, где работала Франческа.

Столовую под бывшей общей спальней она намеревалась превратить в гостиную, благо рядом была ванная для гостей, а библиотеку — в спальню для жильца, который пожелает арендовать весь этаж. Большую гостиную Франческа решила оставить за собой, кухня занимала помещение на уровне сада — просторная, солнечная, с удобной зоной столовой, которой смогла бы пользоваться и хозяйка, и все ее квартиранты. К кухне прилегала большая кладовая, где сейчас Тодд хранил свой спортивный инвентарь. Ее окно было обращено в сторону сада, при ней имелась приличная ванная, и вместе они, как студия, могли сойти для третьего жильца. Конечно, поначалу будет нелегко, но места в доме хватит для четверых — при условии, что все жильцы будут вежливыми, воспитанными и внимательными друг к другу. Итак, сдать можно верхний этаж, этаж под собственной спальней и студию рядом с кухней. Франческа была уверена, что все сложится как надо.

Тем вечером она составила подробное описание дома и каждого из сдаваемых помещений. Сперва она хотела подчеркнуть в объявлении, что комнаты сдаются только женщинам, но ставить лишние условия, с ходу отвергая достойных кандидатов, ей не хотелось. Поэтому упоминать про пол будущих жильцов она не стала, решив сначала посмотреть, кто откликнется на объявление.

Она перечитывала объявление в последний раз, когда в дверь кабинета постучался Тодд, шагнул на порог и остановился с озабоченным лицом.

— У тебя все хорошо?

Он беспокоился за нее, по-прежнему считал, что без него она не справится, значит, должна продать этот дом. Однако он понимал, что ничего подобного она не сделает, — мало того, из упрямства будет прилагать все усилия, чтобы добиться своего, даже если ради этого ей придется впустить в дом чужих людей. Затея с жильцами казалась Тодду сумасбродством и внушала тревогу.

— Да, нормально, — усталым голосом откликнулась Франческа. — А у тебя?

— Даже не знаю. Странное ощущение, правда? Словно мы сами разводим наши пути. Я не думал, что это будет так болезненно. — Он казался беспомощным и грустным. Франческе вспомнилось все, что она любила в нем, и от этих воспоминаний стало совсем тошно.

— И я не думала, — честно призналась она. Но ни одному и в голову не приходило попытаться вернуть то, что между ними было. Если и было, то ушло давным-давно, и стало ясно, что они слишком разные. Их разделяли «непримиримые противоречия», как в формулировке причин развода. И все-таки им было больно, несмотря на все трудности последнего года.

— Не представляю, что будет со мной, когда ты начнешь собираться. Пожалуй, уеду к папе в Коннектикут, чтобы этого не видеть.

Он кивнул, но ничего не сказал. К отъезду он уже был готов, но заранее тосковал, думая о том, как оставит Франческу здесь одну. Она была все так же красива, как пять лет назад, так же притягательна и мила, и все же оба они изменились до неузнаваемости. Они уже не принадлежали друг другу, стали фрагментами прошлого.

— Если после переезда понадобится моя помощь — звони. Мастер на все руки к твоим услугам. В следующей жизни, видно, быть мне сантехником. — Он грустно улыбнулся, вызвав у нее ответную улыбку. Ремонт в доме ему давно осточертел, но помощь он предлагал не из вежливости. Они не пылали ненавистью друг к другу, и в происходящем это обстоятельство было и лучшим, и самым досадным, усиливая грусть. Если бы они злились и скандалили, обоим давно полегчало бы, но в этой малости им было отказано.

— Инструменты я оставлю тебе, — пообещал Тодд. Мысленно он добавил, что будет только счастлив оставить их здесь, чтобы больше никогда к ним не притрагиваться.

— Спасибо! — Она засмеялась. — Надо бы мне поскорее научиться пользоваться ими.

— А если кто-нибудь из жильцов окажется психом? Преступником? Аферистом? И обчистит дом? — спросил он, хотя и понимал, что Франческа решительна и смела и прекрасно знает, чего хочет. Ведь обходилась же она без него тридцать лет, пока они не встретились. Тодд не ошибся бы, предположив, что и без него она не пропадет. А скучать по ней ему предстояло все равно. Хотя и выяснилось, что Франческа не создана для него, он любил ее как человека, который навсегда занял особое место в его жизни. Тодд понимал, что будет всегда беспокоиться о ней и надеяться, что с ней ничего не случится. Те же чувства Франческа испытывала к нему.

— Попадутся такие — попрошу их съехать, — твердо заявила она.

Тодд поднялся к себе в спальню, а Франческа еще раз перечитала объявление. Завтра его предстояло отправить в газету и вывесить в Интернете. А потом… неизвестно, что из этого выйдет. Трудно представить, что в этом доме поселятся три совершенно чужих человека. Это все равно что попасть в другой мир. Франческа решила разузнать всю подноготную будущих жильцов и разрешить им вселиться только после того, как Тодд найдет себе новое пристанище, но мысль начать поиски уже сейчас казалась ей удачной. Еще неизвестно, как долго придется искать троих, готовых жить с ней под одной крышей.