Босс для разведёнки - Риша Вольная Страница 8

Богдан

Ей ничего не нравилось: ни новая должность, ни перешептывания за её спиной, ни, самое главное, я.

Бесил, пугал, вводил в недоумение её такую нежную и добрую. Не знаю, что Кир нашёл в Теневой такого загадочного … по мне так при более внимательном досмотре всё понятно и логично.

— Дан, ты только Еву не трогай! Она такая необычная, молчит всё время, а в глазах столько огня.

Сабуров мне про неё за эту неделю все уши прожужжал. Насчёт глаз согласен — эмоциональные, красивые и живые, в отличие от их хозяйки.

Вот и сейчас сидит сама сдержанность, а голубой взгляд снова обжигает мою кожу, но недолго. Ева, как обычно, переводит взгляд на рубашку, вызывая огромное желание раздеться нахрен и посмотреть, куда в этом случае будет смотреть мадам шарфик.

— Почему это я врушка, Богдан Анатольевич?

Мне нравилось, как звучит моё имя из её ротика. Обычно меня бесило сочетание имени с отчеством, но приходилось терпеть, а тут… парадокс.

— Потому что вам всё не нравится, но и врать вы не умеете, — она было собралась оспорить моё хамское заявление, да только я поднял указательный палец, предостерегая. — Я не закончил.

Сцепила плотно губы, выражая одновременно послушание и своё недовольство.

— Так вот, Ева, лжи в свой адрес я не терплю, но это не распространяется на меня самого. Поэтому красивые речевые обороты оставляем для Кирилла, а мне если нечего сказать, то лучше молчать.

Тенева молчала, как я понимаю, демонстрируя мне освоенный урок.

— Хорошо. Вижу, что поняла. Дальше… со мной можно и на «ты», но мне нравится, как ты старательно выдавливаешь из себя моё имя-отчество, так что можешь и дальше пыхтеть. И ещё …

Сделал театральную паузу … так как дальше идёт самое главное.

— Смотри мне в глаза.

Она вздрогнула.

— Ева, хватит мои рубашки изучать, а то я без них начну ходить. Бесит нереально.

Голубые глаза меня прокляли и ещё, наверное, весь мой род в придачу. Хорошо, что я бездетен.

— Как скажете, Богдан Анатольевич, — чуть ли не выплюнула моя Врушка, уже начиная дёргать тонкую ткань шейного платка.

— А то. Я ещё много чего скажу, но болтавни без дела не люблю. Вопросы есть?

Есть.

— Один.

— Слушаю.

— Вы меня оставили только по просьбе Кирилла Олеговича?

Усмехнулся, так как ждал немного другого, но промазал несильно.

— Нет. Он просил за тебя, чудо-женщину, но на мои решения редко кто может оказать влияние. Ещё вопросы?

— Нет, — поднимаясь со своего места, Ева двинулась в мою сторону. — Вы просили отчёты.

Пять папок легли передо мной, а заодно лёгкий цветочный шлейф. Очень ненавязчивый и едва уловимый.

— Значит, больше вопросов не будет? — ещё раз переспросил я, желая услышать главное.

Ведь если я её выбрал не за мольбы Кира, то за что? Неужели ей не любопытно?

— Нет, Богдан Анатольевич. Могу вернуться к работе?

Контроль. Ева за эти минуты моего зачитывания свода правил загнала свои эмоции далёко внутрь, вынуждая теперь меня отпустить её.

Сейчас.

— Да. В отделе кадров переоформиться. К новой должности приступаешь завтра.

Короткий кивок, и она уходит, тихо прикрывая дверь.

Образцовая помощница, мать её.

Едва девушка вышла, как в кабинет ураганом ворвался Сабуров.

— Боже, Дан, ну чего так долго?! Надеюсь, не стращал моего ангела своими злыми сказками.

— Нет. Предложил ей себя голого.

Кир запнулся за ножку стула, тем самым вынужденно падая в кресло, где недавно сидела мадам шарфик.

— А она? — растерянно переспросил друг.

— Ева Леонидовна не заинтересовалась моими предложением.

Радостная улыбка осветила мужское лицо.

— Вот! Ангел! Даже на твое прекрасное и мускулистое тело не повелась.

Ну тут дело было не в моём теле, но объяснить это Сабурову будет сложно. У него всё просто.

— Хорошо. Спасибо, что её оставил.

Кирилл уже оторвал свою задницу, когда я всё-таки поправил неточность его благодарности.

— Зря благодаришь. Тенева осталась и перешла в мои помощники только по причине своего профессионализма. Как тебе известно, последние два года эта забегаловка держалась за счёт её пусть и не всегда умелых стараний. В отличие от их недоёбка босса, Ева тут работала, а не Мелихову на столе трахала.

Сабуров сел обратно.

— Я в курсе, но не думал, что ты оценишь.

Приподнял бровь, окидывая суровым взглядом своего местами придурка- друга.

— Ой, Богдан! Не надо на меня так смотреть. Я понял. И ушёл, — недовольно буркнул он, подскакивая со стула и быстро направляясь на выход. — И не вздумай вот так смотреть на Еву, а то она сама уволится.

— Не уволится. У неё ребёнок, три кредита и мама-пенсионер болеет раком груди.