Охота на Лань. История одной одержимости - Нина Линдт Страница 8

– Сомневаюсь, – Лоренцо развернулся и пошел прямо на семейство Альба, приветствовал их, как дорогих гостей. Делла Мирандола остался стоять вдалеке, внимательнее разглядывая братьев и сестру. Он Джованну видел как-то еще девочкой, но теперь она изменилась. Чем сильнее ее совершенная красота привлекала его взгляд, тем больше досады он испытывал. Не о женщинах хотел он думать сегодня. А о вещах куда более важных.

Синьор Альба представил Лоренцо Медичи Марко. Великолепный жестом пригласил доктора пройтись по зале.

– Давно ли вы практикуете?

– Вот уже три года, – откликнулся Марко.

– И как вы находите меня? – шутливо спросил Лоренцо.

Марко посмотрел по сторонам, чтобы быть уверенным, что его не услышат посторонние.

– Сильные желудочные боли, – сказал он.

Лоренцо Медичи от удивления отпрянул от своего собеседника, но потом в его глазах зажегся смех:

– Ну, конечно, вы говорили с моим врачом…

– Нет, мессер, я не имел чести.

Лоренцо внимательнее вгляделся в некрасивое лицо своего собеседника: Марко был среднего роста, из-под алой шапочки выбивались редкие тонкие черные волосы. Неправильной формы нос, совиные, печальные глаза, но взгляд вдумчивый, внимательный, словно он постоянно анализировал происходящее вокруг.

– Но как…

– Ваша бледность и блеск глаз, бескровность губ и сыпь на подбородке. Есть много причин, по которым я могу определить проблемы.

– И можете найти решение? – спросил Лоренцо.

Марко колебался. Он скрыл от Великолепного, как и от всех остальных, тот факт, что с детства имел способность чувствовать недуги людей. До того, как он выучил названия болезней и органов в университете, он угадывал место, где человек испытывал боль. И почти всегда он связывал болезни с цветами. Самые страшные виделись ему красными, и сейчас розовая дымка окутывала Лоренцо Медичи. Но скажи он это – и его сочтут за мага, и тогда его судьба будет незавидной. К тому же… мало видеть болезнь. Надо знать, как бороться с ней.

– Можем попробовать, – осторожно ответил он. – Но такая боль обычно только увеличивается.

– Я пришлю за вами, – быстро ответил Лоренцо. У него было свойство быстро понимать сущность людей. И Марко виделся ему умным, целеустремленным и одаренным врачом. Про себя он решил последовать совету-просьбе синьора Альба и приблизить Марко к себе. Было в молодом докторе и еще кое-что, что невольно пробудило симпатию Лоренцо: они оба были некрасивы, но этим не отпугивали от себя, а привлекали.

Лоренцо быстро закруглил разговор, потому что заметил, как вороном к ним подлетает Джироламо Савонарола. Вот еще один непривлекательный человек: мясистые губы и большой нос, которые обычно приписывали людям, склонным к чувственным удовольствиям, на его высохшем лице смотрелись странно. А горящие фанатичной верой глаза пугали. И привлекали одновременно.

Чтобы увильнуть от разговоров с проповедником, Лоренцо представил ему Марко и ловко сбежал, оставив юношу на растерзание монаху.

– Я лекарь душ человеческих, – сказал Савонарола Марко. Его глаза сверлили некрасивое лицо доктора, и казалось, ему было особенно неприятно, что Марко смотрит на него, слегка улыбаясь.

– Чудесно, а я предпочитаю врачевать сосуды для души. Тела людей.

– Тела есть прах, нечего лечить то, что уйдет в землю. На то воля Божья, когда кому жить и умирать. Надо заботиться о бессмертной душе, а не о теле.

– Не соглашусь с вами, достопочтенный фра Джироламо, не соглашусь. Вот скажите мне, разве не чудесно, что вы можете читать проповеди в церквях и привлекать внимание народа? А между тем в речи участвует гортань, язык, зубы, дыхание обеспечивают легкие, а энергичные движения – мышцы. Если бы не было у вас голоса по причине простуды, как читали бы вы проповеди? А если бы не было сил, как дошли бы до церкви? Только сохраняя сосуд, можно развивать душу.

– Но также и растлить ее телесными наслаждениями, – возразил монах.

– А вот поэтому вы и читаете лекции: чтобы уши прихожан слушали, их мозг запоминал, и тело впоследствии служило для спасения души. Не так ли?

– Слышат душой.

– Разве? Глухой вас вряд ли услышит…

Савонарола наклонил голову чуть набок, оценивая достоинство, с каким держался Марко. Он собирался было ответить, но тут нечто привлекло его внимание за спиной юноши. Доктор обернулся: прекрасная Джованна с легким румянцем на щеках слушала что-то, что говорил ей Пьеро Медичи. На мгновение она подняла глаза и встретилась взглядом с Марко. И столько было мольбы в этом мимолетном взгляде, что Марко, позабыв о монахе, поспешил подойти к ней.

Савонарола смотрел на девушку, стыдливо опустившую глаза, потерянную среди всеобщей суматохи и праздника. И поначалу она показалась ангелом, который пришел сюда пристыдить всех собравшихся, но потом он рассмотрел дорогое платье и украшения на красавице и прищурил глаза: уж не сама ли вавилонская блудница явилась заправлять праздником у Медичи? Вон как вьются мужчины вокруг нее, изнемогая от желания и грязных мыслей. Кругом нее похоть, а эти волосы словно пламя Преисподней… Нет, не ангел перед ним, а демон. Самый страшный из всех возможных.

И в этот момент он услышал тихий голос графа делла Мирандола:

– Расцветшая красавица подобна

Скале коварной, спрятанной на дне,

Или змее, меж трав скользящей, злобной,

Что сбросила покров свой по весне.

Ах, можно ль быть несчастней, коль способна

Она своей суровостью вполне

Измучить вас: ведь чем лицо прекрасней,

Тем больше фальши, тем она опасней!*

Пико делла Мирандола нравился монаху. Не зря его считали гением: этот философ посмел бросить вызов Церкви и чуть не пострадал, когда его скандально знаменитые тезисы из «Речи о достоинстве человека» Ватикан признал еретическими. От преследования Церкви графа делла Мирандола спас Лоренцо Медичи, приютив во Флоренции, где всем деятелям искусства и культуры были открыты двери самых знатных домов. Впрочем, сам граф был сказочно богат и в финансовом покровительстве не нуждался. И каких только слухов о нем не ходило!

Философ, чья мудрость еще с юных лет поражала учителей. Университет Падуи, путешествия по Европе, знание многих языков, его смелость в трактатах о человеке, увлекательные выступления в Платоновской академии на вилле Медичи… Он был гением, мыслителем, чей живой ум постоянно пребывал в поиске истины.

Человек – как творец своей личности. Сильный вызов средневековым понятиям, который мог родиться только в эпоху Возрождения. И в чем-то это импонировало Савонароле: в своих проповедях он неустанно вбивал в головы своих слушателей, что они должны бороться за спасение своей души, а не подчиняться животным страстям.

Но вместе с тем странные слухи затеняли ореол славы графа: из-за увлечений арабскими и еврейскими мыслителями, каббалой его считали чуть ли не магом (хотя он сам с презрением высказывался о магии и признавал ее лишь как науку о природе).