Девушка на качелях - Татьяна Тронина Страница 8

Сколько раз Агния смотрела свой обожаемый мюзикл, столько раз пыталась понять, кто ей нравится больше – Рауль или Призрак. И тот, и другой были по-своему хороши. Свет и тьма. Кажется, очевидно – надо выбрать свет, но разве устоишь перед силой чувств Призрака… Да и как не пожалеть его, бедного, вынужденного скрываться от людей? Но Рауль такой милый, такой красивый, отважный…

Господи, да кого же из них выбрать?! Кому отдать сердце – окончательно и бесповоротно?..

Раулю?.. Или Призраку Оперы?..

* * *

Мужчина, играющий с маленькой дочерью в сквере, Леночка Голикова, ноутбук, метро. Эскалатор – словно глотка чудовища, засасывающего в себя толпы людей…

Агния открыла глаза. И вспомнила.

Волосы!

Что теперь делать? Как жить?

Она скосила глаза на часы – начало десятого утра. Протянула руку за мобильным.

– Алло! – бойко отозвалась Инга. – Агнет, привет!

– Ты на работе?

– А где мне еще быть?..

– Я боялась – вдруг разбужу. Инга, у тебя есть знакомая парикмахерша? Хорошая парикмахерша?

– Конечно, есть, – снисходительно-приветливо ответила подруга. – А ты для кого просишь?

– Для себя.

– Для себя?! Ты решила подстричься?!

– Не спрашивай, лучше дай телефон. Мне срочно! – простонала Агния. – Я сейчас не в том состоянии, чтобы объяснять…

– Но ты мне расскажешь?!

– Обязательно. Но потом.

– Ладно, – напористо произнесла Инга. – Я тебе даю телефон и адрес, а вечером мы с тобой встречаемся. Нет, можно даже не вечером, я после обеда могу освободиться. Да что там… Я сбегу с работы, лишь бы на тебя посмотреть! Пиши: мастера зовут Наташа, салон на Садовом, неподалеку от Красных Ворот…

Агния после разговора с Ингой сразу же позвонила в салон – к счастью, Наташа сегодня работала, и утро у парикмахерши тоже было незанятым.

Агния быстро умылась, оделась и, накинув на голову капюшон, вышла из квартиры. Причем, прежде чем открыть дверь, она долго прислушивалась к тому, что происходит в подъезде, – не ходит ли кто из соседей по лестничной клетке, свободен ли лифт… Ей ни с кем не хотелось встречаться.

Во дворе было пусто. Серые высокие сугробы на газоне, голые ветви кустов. Это были кусты сирени. В мае они дивно цвели, а сейчас выглядели так уныло, так мрачно…

Агния быстро пошла через двор (а не вдоль дома, по тротуару), чтобы сократить расстояние до арки – там был выход на улицу. Многоквартирный дом нависал над ней, и девушке вдруг показалось, что за черными окнами стоят люди и смотрят на нее сверху: «Глядите, глядите – вон она, Агния Морозова, у которой волосы отрезали!»

Хлопнула дверь – Агния замерла. Из первого подъезда вынырнула долговязая фигура в черном. Черный зимний спортивный костюм, черные волосы до плеч, рюкзак за спиной… Харитонов, кажется.

С Харитоновым Агния даже не здоровалась, хоть тот и являлся ровесником Эдуарда Орехова (да они оба, кажется, были когда-то одноклассниками – Орехов и Харитонов). Не потому не здоровалась, что Агния с Харитоновым находились в контрах, а просто так уж повелось с самого детства. Ни Харитонов ее не замечал, ни она Харитонова. Конечно, они знали друг друга в лицо, но разве это повод для вежливости?..

Вот ее отец Харитонова откровенно терпеть не мог, называл его «уголовником», «костоправом» и «наглой рожей, пакостником». В последнее время ненависть отца к Харитонову усилилась, поскольку тот был против автостоянки и ворот.

А Харитонов вдруг остановился, закурил.

Агния замерла – она сейчас находилась за кустами и обуглившимися сугробами. Наверное, Харитонов заметил, что кто-то там стоит… Но Агнии в любом случае не хотелось идти мимо него. Он стоит, она стоит… Еще есть время.

Харитонов курил, мрачно оглядывая двор. Похоже, ему было наплевать на Агнию, он думал о чем-то своем.

Выглядел Харитонов не в пример хуже своего ровесника Орехова – нескладный, небритый, патлатый. Хотя, если честно, Агнии нравились длинноватые волосы у мужчин (не длинные, а длинноватые). Рауль из ее любимого фильма имел такие же волосы.

Харитонов был бледнокожим, с узким длинным лицом, с длинным же носом. Мрачный, непонятный тип. Кто он, чем занимается, почему отец настроен против него?

Стал бы сосед из первого подъезда слушать Агнию, если бы она вдруг заговорила с ним? Была бы она ему интересна?..

Наверное, при виде любого мужчины женщина разгадывает одну и ту же загадку – могут они быть вместе или нет?

Если с Ореховым ситуация казалась понятной – нет, не могут, то с Харитоновым все оставалось в неопределенной дымке. Может, да, а может – нет.

Неожиданно Агния вспомнила картинку из детства: поздняя весна, компания из старших ребят во дворе, среди них Эдуард и Харитонов. Кажется, Харитонова зовут Глебом. Нет, Гришей, Гришей, точно!

Так вот, сидят они, старшие, во дворе, смеются, кто-то играет на гитаре… Между прочим, юный Гриша Харитонов и тогда был нескладным, тощим и патлатым! Но к чему эти воспоминания?

…Харитонов докурил сигарету, бросил ее себе под ноги (ух, увидел бы это отец!) и зашагал к арке. Агния с облегчением вздохнула и, выждав еще пару минут, тоже решительно направилась к арке.

Через полчаса девушка вышла из метро «Красные Ворота». Не то чтобы Агния была уже спокойна, нет… Но она уже смирилась со своей участью. Пусть стригут. Она находилась в том состоянии, которое в психиатрии называют «скорбное бесчувствие». Когда ничего не печалит и ничего не радует.

Мелодично звякнул колокольчик над дверями.

– Здравствуйте, вы к кому? – сладко-сладко пропела администраторша.

– К Наташе, на одиннадцать.

– Прошу…

Небольшой зал был пуст. Наташа – молодая девица с теми же «сладкими» повадками (и почему работники сферы услуг так пошло себя ведут?) – усадила Агнию в кресло.

– Стричься? Ой, а что это у вас с волосиками?.. В метро отстригли? Ой, какой ужас! В наше время только на машине можно по городу передвигаться… Дураков полно! Ну ничего, ничего, сейчас мы все поправим!

Агния призналась, что практически никогда не стриглась.

– Придется вот такой длины волосы оставить… – со скорбным вздохом произнесла Наташа. – Чуть-чуть до плеч не будут доставать. А длиннее никак нельзя – видите, у вас тут так срезано, да еще под таким углом… Но вы не переживайте, вам пойдут короткие волосы.

– Каре, может быть? – прошелестела Агния.

– Каре? Нет, что вы! Боб! Только боб. И филировку сделаем, затылочек приподнимем…

– Боб так боб, – кротко согласилась Агния, которая понятия не имела, что такое этот «боб». – Вам виднее.

– И покрасить бы волосики… А то, вы уж простите, ваш собственный оттенок такой… немножко невыразительный. Серенький. Я бы чуть посветлее сделала.