Febris эротика - Ольга Агурбаш Страница 8

— Ой, бабушка! А зачем чего-то ждать? Когда это еще я замуж соберусь? Расскажи сейчас…

— Девочка моя! Это не рассказ получится, а обучение. Готова ли ты к работе над собой?

— Да, конечно, готова! — беспечно и не задумываясь ответила Ира.

Бабушка недоверчиво посмотрела на внучку.

— Ну что ж, раз готова, давай учиться… Доставай тетрадь. Начнем первое занятие.

…Туалетная комната в самолетах настолько мала, что и один-то человек в ней не очень комфортно себя чувствует. А уж когда двое… Но Ира давно уже открыла для себя простую истину: было бы желание! Если человек чего-то по-настоящему хочет, то он к этому стремится и у него все получится.

В этом миниатюрном помещении они с Иваном молча, быстро и творчески нашли удобное положение и невзирая ни на что предались интимному процессу.

Это оказалось настолько захватывающе! Ирина даже не ожидала, что ее настолько возбудит обстановка… Кругом люди… Кто-то ждет своей очереди в туалет… Кто-то явно догадывается о цели их совместного посещения туалетной комнаты… Возможно, звуки из кабинки долетают до пассажиров. А звуки Ира издает очень даже красноречивые. С одной стороны, она понимает, что надо бы сдерживаться. А с другой — возникает вопрос: зачем? Всех этих людей она наверняка больше никогда не увидит. Она сомневается даже в том, встретятся ли они когда-нибудь с Иваном. Так чего ей стесняться? Зачем ограничивать себя в проявлении эмоций? Люди же позволяют себе плакать в общественных местах, повышать голос на детей, наказывать их, ссориться… То есть выражать негативные эмоции. А почему положительные импульсы она должна сдерживать? Нет, она, конечно, понимает, что есть какие-то правила поведения, этические нормы, есть понятия: прилично — не прилично. Но в этот раз ее так раззадорила ситуация, что она даже и не волновалась: услышать ли, осудят ли, сделают ли замечание… Плевать!

Иван, похоже, тоже завелся не на шутку. Полузапретная ситуация, в которой они оказались, возбуждала его чрезвычайно… Он готов был продолжать процесс еще и еще, не в силах ни остановиться, ни завершить любовный акт…

Ему вспомнилось, как буквально пару дней назад Ирина задала ему вопрос:

— Скажи, а тебе в любовном соитии что больше нравится: сам процесс или кульминация?

Он не задумываясь ответил:

— Конечно, процесс! Особенно это начинаешь ценить с годами! Это по молодости казалось, что слаще пика кульминации ничего нет. Что это самое яркое наслаждение, самое острое! А сейчас, когда способен управлять интимной игрой, когда можешь оценить и осознать всю прелесть момента… Сейчас я отвечу тебе однозначно: процесс!

Вот и здесь, в этой крошечной кабинке, в этих далеко не романтических условиях, он наслаждался процессом соития с любимой женщиной и готов был продолжать еще и еще…

…У бабушки был старенький диван. Лет ему, наверное, двадцать пять — тридцать было. Не старинный, нет, не антикварный, а просто старый. Но «старым» его никто не называл. «Старенький». Это и ласково, и очень точно.

А вообще-то правильное его имя — «сонный диванчик». В чем был секрет этого изделия, никто сказать не мог, но стоило только кому-то на него присесть или прилечь, как человек проваливался в полудрему, а потом и в сон. Легко, свободно, без усилий. Его и с места на место переставляли, чтобы проверить, в нем ли непосредственно дело или в его местоположении, и разными покрывалами накрывали, и обивку обновляли… Нет! Своих волшебных свойств он не утрачивал.

Бабушка и сама любила на нем отдыхать, и гостям частенько предлагала на него прилечь, чтобы расслабились после чая, подремать…

А если уж у кого в семье случалась бессонница, стресс или волнение какое чрезмерное, то все шли на сонный диванчик. Этот волшебный предмет мебели выручал всех. Стоило забраться на него с ногами или прилечь, как сладкая дрема утяжеляла веки, глаза сами собой закрывались, руки-ноги наливались приятным теплом, и… человек погружался в сладкий, оздоровительный, приятный сон. И сколько бы этот сон ни длился — от пятнадцати минут до нескольких часов — просыпались все всегда в хорошем настроении, по-настоящему отдохнувшие, бодрые, полные сил, энергии, желаний!

Поистине — волшебство!

Вот на этот самый диванчик бабушка усадила шестнадцатилетнюю внучку для проведения первого урока.

— Ой, бабушка, а на диванчик-то зачем? Я же засну сразу! — недоуменно воскликнула Ира.

— Заснешь, как только перестанешь воспринимать новую информацию. Зато то, что усвоишь, навсегда!

Ирина открыла тетрадку, написала число.

— Как назовем наш курс? Какая тема первой лекции?

Без тени улыбки бабушка ответила:

— Искусство жить. А тема сегодня: любовь к себе.

Ира фыркнула, однако старательно записала услышанное в тетрадь.

— Ой, ну что ж ты мне нового можешь рассказать о любви к себе? Это же элементарно!

— Правда? — Бабушка удивленно подняла брови. — А я-то всю жизнь учусь этому и никак не достигну совершенства. Может, ты мне тогда объяснишь, что есть любовь к себе? А?

— Ой, бабуль, — скривилась Ира. — Ладно, рассказывай! Только мне кажется, что я себя очень даже люблю, — Ирина сладко зевнула и, явно сопротивляясь сну, приготовилась писать.

— Сейчас, только чайник поставлю, — сказала бабушка, направляясь на кухню.

Когда через минуту она вернулась, внучка тихо посапывала на диване, зажав карандаш в руке. Страницы тетради то приподнимались, то опускались от мирного посапывания девочки.

— Первый урок закончен, — констатировала бабушка шепотом. — Ну что ж, неплохо! Пожалуй, самый важный урок! Девочка созрела для обучения искусству любви. Девочка сама обратилась за наукой. Очень даже неплохо!

Бабушка Надежда Николаевна, а в молодости просто Наденька, была человеком, как принято сейчас говорить, продвинутым. Кроме этого, она была счастливым человеком. Всегда! Наверное, можно оспорить такое утверждение. Мол, постоянного счастья не бывает! Ну не бывает абсолютного счастья! В человеческой жизни есть место и проблемам, и горю, и переживаниям, и страданиям… Где уж о постоянстве счастливого существования говорить? И тем не менее… Надежда Николаевна создала для себя настолько комфортную жизнь, что находилась в состоянии полнейшей гармонии с миром. Причем как внешним миром, так и своим внутренним. Как ей это удавалось? Вот удавалось как-то.

Любую проблему, с которой ей приходилось сталкиваться, Надежда рассматривала всесторонне и прежде всего искала в ней нечто положительное. Если уж положительные характеристики проблемы были крайне сомнительны (например, болезнь ребенка), то она старалась прежде всего понять причину, разобраться в ней, а потом, сделав выводы, спокойно приступить к созидательному осознанию. И причина ею рассматривалась не примитивная: типа «Растянула ногу, потому что упала. А упала, потому что поскользнулась. А поскользнулась, потому что было скользко». Нет. Вопрос ставился по-другому.