Предложение плейбоя - Миранда Ли Страница 8

Однако на самом деле они ничего не делили поровну, и сейчас Мишель это понимала. Она – отдавала, а Кевин – брал. Она делала для него все, потому что любила его.

Тайлер не раз говорил ей, что она ведет себя глупо. И он оказался прав. Сначала надо признать это, а потом суметь преодолеть. Кевин занял большую часть ее жизни, десять лет – почти треть прожитого. Будет невероятно трудно забыть его и идти дальше.

Но если надо продолжать жить, если необходимо вновь обрести самоуважение и чувство гордости – она должна это сделать!

– Когда состоится свадьба? – спросила она резко.

Тайлер с изумлением взглянул на нее. Может быть, она вновь собирается впасть в истерику?

– Очень скоро, – сообщил он. – В первую субботу мая. Осталось три с половиной недели. Почему ты об этом спрашиваешь? Бог мой, Мишель, неужели ты надеешься, что он расторгнет помолвку и вернется к тебе?

Эта мысль до сих пор не приходила ей в голову.

Даже если бы он это сделал, Мишель ни за что не позволила бы ему вернуться обратно. Никогда. Ни за что. Она почувствовала что владеет собой – в первый раз с того мгновения, как достала из почтового ящика злосчастное приглашение.

Это было хорошее чувство.

– Сказано ли в твоем приглашении, что оно – «на двоих»? – потребовала она ответа у Тайлера.

– Да я уверен, что это так.

– Есть ли у тебя сейчас постоянная девушка?

– Хм… Нет… Постоянной – нет.

– Представляю. Только партнерша. Но это не меняет суть дела. Я уверена, что девица не будет возражать, если ты пойдешь на свадьбу со старой подругой.

Тайлер разинул рот от удивления.

– Ты хочешь, чтобы я пошел на свадьбу Кевина с тобой?

– А почему бы и нет?

Он изумленно смотрел на нее.

– Но почему ты хочешь пойти?

– Потому что я должна.

– Я не понимаю твоего желания, Мишель, – сказал он с неподдельным сожалением. – Действительно не понимаю.

Она печально улыбнулась.

– Моя мать умерла от рака, когда мне было тринадцать лет, Тайлер. Я говорила тебе об этом?

Он нахмурил брови.

– Нет, нет… Мне известно, что она умерла, но я не знал когда и отчего. Но все же, какое отношение это имеет к свадьбе?

– Когда она умерла, я спросила, могу ли увидеть ее перед похоронами, чтобы попрощаться навсегда. Меня не пускали к ней последнюю неделю. Отец говорил, что она не узнает меня, потому что находится под действием морфия. Как бы то ни было, я не смогла заставить себя подойти к гробу. Я убеждала потом себя, что так случилось потому, что я хотела запомнить ее живой и здоровой, но правда заключалась в том, что я очень боялась. Боялась того, что могла увидеть. Боялась смерти. И с тех пор я всегда жалею об этом. Я… я…

Ее голос сорвался, и, прежде чем она успела опомниться, Тайлер снова заключил ее в свои объятия. Она опять разрыдалась.

– О, Мишель… О, милая… Не плачь, пожалуйста. И, прошу тебя, не думай об этом. Ты была всего лишь юной девочкой, а она была твоей матерью. Я считаю, ты проявила мудрость. Гораздо лучше помнить ее такой, какой она была прежде.

– Нет, нет, ты не понял. – Мишель, задохнувшись, вырвалась из его объятий и подняла измученное душевной болью лицо. – Это бы сделало ее смерть реальной, долгие годы я не верила в это. Мне казалось, что мама просто уехала куда-то. И только несколько лет назад я поняла, что она действительно умерла, Женитьба Кевина для меня – все равно, что его смерть. Я должна быть там, чтобы, увидеть все своими глазами, чтобы убедиться в реальности происходящего и понять, каков на самом деле этот человек. А затем я буду готова продолжать жить уже без него.

Тайлер долго молчал и только вытирал кончиками пальцев слезы на ее щеках.

Наконец, увидев, что она успокоилась, он, улыбнувшись, сказал:

– В таком случае дело моей чести взять тебя с собой. Но при выполнении двух условий.

– Все, что угодно.

– Не посылай ответного письма на его приглашение.

Мишель широко раскрыла глаза при мысли о том, какой шок испытает Кевин, когда она явится к нему на свадьбу вместе с Тайлером.

– А второе условие? – спросила она, внезапно осознав, почему жажда мести является столь сильным чувством.

Глаза Тайлера блеснули.

– Надень что-нибудь очень сексуальное…