Фиеста в Кала Фуэрте - Розамунда Пилчер Страница 8

— Почему? — полюбопытствовала Селина.

— Потому, что ты на своем отце помешалась! — резко бросил Родни.

Селина, больно задетая, подняла на жениха глаза и, как обиженный ребенок, надула губы. Родни безжалостно продолжал:

— Да, помешалась: отцы, дети и вообще семейная жизнь... Нашла фотографию и хранила, никому не говоря, — типичный симптом!

— Послушать тебя — можно подумать, я больна заразной болезнью.

— Не говори чепухи! Я просто пытаюсь объяснить, что у тебя развился комплекс, связанный с покойным отцом.

— Не исключено, что он жив, — возразила Селина. — И даже если у меня есть такой комплекс — это не моя вина, ты сам сказал. Да и что тут плохого? Это не косоглазие и не бельмо на глазу. Никому ничего не видно.

— Селина, это совсем не смешно.

— А я и не думаю, что смешно.

Глаза у Селины горели; их взгляд, казалось, прожигал Родни насквозь. Вот они и поссорились. Им еще никогда не случалось ссориться, и начинать сейчас было совсем некстати. Родни поспешно проговорил:

— Прости, дорогая. — И наклонился, чтобы поцеловать Селину в губы, но она отстранилась, и поцелуй пришелся в щеку. — Неужели ты не понимаешь, что я забочусь прежде всего о тебе? Не хочу, чтобы тебя завлек в свои сети неизвестный человек и ты бросилась разыскивать его на край земли, а потом обнаружила, что все это — дурацкая ошибка.

— Хорошо, но давай предположим, — сказала Селина, — только предположим, что он действительно мой отец. Что мой отец не погиб и живет на острове Сан-Антонио. Пишет книги, путешествует на маленькой яхте и дружит с местными испанцами. Неужели ты не хочешь, чтобы мы познакомились? Чтобы у тебя был настоящий тесть?

Вот уж этого Родни хотелось меньше всего. Он мягко сказал:

— Нельзя думать только о себе. Подумай и о нем — о Джордже Даере — независимо от того, отец он тебе или нет.

— Не понимаю.

— Прошло много лет... он живет своей жизнью. Жизнью, которую сам для себя избрал и которая ему по душе. Захоти он иметь семью... обузу в виде жены, сыновей и... дочерей... давно бы уже их завел...

— Ты намекаешь, что я ему не нужна? Что он не рад будет, если я его разыщу?

Последние слова ошеломили Родни.

— Надеюсь, ты к нему не собираешься? — воскликнул он.

— Для меня это очень важно. Почему бы нам не слетать на Сан-Антонио?

— Нам?

— Поедем со мной. Пожалуйста.

— Об этом не может быть и речи. Да и мне необходимо на три-четыре дня съездить в Боурнмаут. Я тебя предупреждал.

— Неужели миссис Вестмен не может подождать?

— Конечно, нет.

— Мне б хотелось, чтобы ты был со мной. Помоги мне, Родни.

Родни неправильно истолковал просьбу Селины. Он решил, что в слова «помоги мне» она вкладывает практический смысл. Помоги выбрать подходящий самолет, помоги купить билет, помоги найти такси и носильщика, помоги пройти таможню. Селина никогда в жизни не путешествовала в одиночку, и Родни почти не сомневался, что и теперь не решится.

Поэтому он нежно улыбнулся и, взяв Селину за руку, примирительно сказал:

— Послушай, к чему такая спешка? Наберись терпения. Я понимаю: вообразив, что твой отец жив, ты страшно разволновалась. И понимаю, как многого тебе в жизни не доставало. Надеюсь, я сумею заполнить эту пустоту.

Слова Родни прозвучали возвышенно и благородно. Но Селина сказала:

— Не о том речь, Родни...

— Мы же ничего об этом Джордже Даере не знаем. Прежде чем предпринять какие-то шаги, о которых мы, возможно, потом будем жалеть, нужно спокойно навести справки. — Родни говорил торжественно и назидательно.

— Я родилась уже после того, как нам сообщили, что он пропал. Он даже не подозревает о моем существовании.

— Вот именно! — Родни рискнул усилить нажим. — Знаешь, есть одна старая мудрая поговорка: никогда не буди спящего тигра.

— Да какой он тигр! Я просто надеюсь, что мой отец жив. Всю жизнь я нуждалась в нем больше, чем в ком бы то ни было.

В Родни боролись два чувства: злость и обида.

— Ты рассуждаешь, как ребенок.

— Понимаешь, это все равно что монетка. У монетки две стороны: орел и решка. И у меня так. С одной стороны я — Брюс, с другой — Даусон. Селина Даусон. Вот кто я. Это мое настоящее имя. — Селина улыбнулась, и Родни с горечью подумал, что такую улыбку он видит впервые. — Ты будешь любить Селину Даусон так же, как Селину Брюс?

Родни продолжал держать в руке фотографию ее отца. Селина забрала ее у него и положила обратно в сумку.

Родни ответил — чуть позже, чем следовало бы:

— Да, конечно.

Селина закрыла сумку и бросила на пол.

— А теперь, — сказала она, одергивая юбку, точно перед выходом на сцену, — не пора ли заняться обмером пола?