Шанталь - Ирада Нури Страница 8

Да, жаль, что праздник так скоро закончился, хотя, так оно, возможно и к лучшему. Продлись он чуть дольше, мы не успели бы к заутренней молитве. Ох, и попало бы нам тогда.

После того, как последние искры фейерверка погасли, а воздухе разлился отвратительный запах серы и ещё каких-то химических веществ, мы решили, что пора возвращаться. Если бы не одно, несколько неприятное происшествие, наше возвращение можно было бы считать почти идеальным. А случилось, вот что…

Какая -то крестьянка, тащившая в руках целое ведро помоев, случайно споткнулась возле нас, и опрокинула всё содержимое на плащ Анриетт. Подруга взвизгнула и с отвращением уставилась на испорченную вещь. Я бросилась на помощь подруге, и не заметила, как крестьянка обернулась в сторону закутанной фигуры, стоявшей неподалёку. Получив одобрительный кивок, она поспешила воспользоваться создавшейся суматохой и исчезнуть.

Мы сорвали испорченный плащ, но, к сожалению, юбка тоже сильно пострадала. Тогда, чтобы хоть немного избавить подругу от неловкости пока не доберёмся до дома, я сняла свой плащ, и накинула на нее. Со слезами благодарности, Анриетт закуталась в него, и мы побежали.

Добравшись без происшествий к монастырской стене, мы подошли к тому самому месту, откуда ранее спустились. Плющ в этой стороне разросся особенно сильно, что облегчало задачу.

– Слушай меня внимательно! Как только переберёшься, не дожидайся меня, а сразу беги в мою каморку. К себе не возвращайся, в вашем крыле полно любопытных, увидят – сразу сдадут настоятельнице. Утром скажем всем, что ты полночи наставляла меня на путь истинный, а потом так устала, что уснула у меня, поняла?

– Поняла, – хихикнула подруга.

Подставив спину, я подсадила Анриетт повыше, и стала дожидаться, когда она благополучно перемахнет через стену. Увидев, как она исчезла, я ухватилась покрепче, и задрав ногу приготовилась карабкаться вверх, когда чья-то рука в перчатке, зажав мне рот, потащила назад.

Я пыталась освободиться, но хватка у напавшего была очень крепкой.

– Тише, успокойся, я не причиню тебе зла, – прошептал голос мне на ухо. – Если пообещаешь не кричать, я тебя отпущу.

Нет, мне определённо сегодня везёт с умалишёнными. Какое ещё кричать? Да, если в монастыре узнают о том, что я сбегала… Если честно, страшно подумать, что меня ждало. Порку я бы ещё вынесла, но моральные проповеди сестры Аньес… увольте! Лучше пообещать молчать, и узнать, что этому типу от меня понадобилось.

Послушно кивнув, я дала понять, что готова к переговорам.

– Умница! Я считаю до трёх и опускаю руку. Но если закричишь…

Я энергично замотала головой, давая понять, что не собираюсь так подставляться. Он хмыкнул, и со счетом "три", освободил меня.

Вздохнув с облегчением, я обернулась, чтобы разглядеть его. Человек был весь в чёрном, и практически полностью растворялся в темноте.

– Кто ты? Что тебе нужно? – вопросы посыпались на его голову, – отвечай поскорее, я спешу…

В этот самый момент, мёртвую тишину нарушил леденящий душу крик, который особо жутко прозвучал в темноте. Кричала молодая девушка. Мне показалось, что я узнала этот голос. Кричала Анриетт.

Это послужило сигналом к начавшемуся следом светопреставлению. Десятки голосов, которые без сомнения принадлежали монахиням, слились в один истошный вопль.

Лишь мгновение, я стояла словно оглушенная, а потом попыталась вернуться к стене, но была также грубо возвращена на место.

– Ни звука, поняла? Это ловушка! Им уже ничем не поможешь, тебе нужно думать о себе.

О себе? Как он может такое говорить? Как бы монахини не относились ко мне, они были моей семьёй. Я никого, кроме них не знала. Что-то ужасное происходило за стеной, я должна была что-то сделать, как-то помочь. Но как, если меня будто в тисках сжимают огромные лапищи?

Крики разрастались, а затем потянуло дымом. Что-то горело. Увидев огонь, стремительно поднимающийся вверх, охватывающий крыши построек и освещающий своим пламенем всё вокруг, мой спутник, со словами: "Пора», – потянул меня за собой.

Вне себя от страха, ничего не соображающая, я покорно последовала за человеком, тем более, что у меня не было выбора, он по-прежнему крепко сжимал мою руку.

Мы долго бежали. Крестьянские дома, фермы – всё оставалось позади. Добежав до леса, где у моего спасителя были спрятаны лошади и простенькая карета, которую он, судя по всему, отобрал у какого-нибудь буржуа, меня без церемоний запихнули внутрь. Выглянув в окно, я успела увидеть алое марево над тем местом, где раньше стоял женский монастырь. Где-то зазвонили колокола. Кто-то заметивший пожар, стал созывать жителей окрестностей на помощь.

Не став дожидаться того, чтобы нас заметили, мой спаситель занял место кучера, и, прямо с места погнал лошадей вперёд.

Берри оставался позади, как и всё то, что связывало меня с прежней жизнью. Что ждало меня впереди, было неизвестно. Вспомнились слова гадалки: "Карта означает смерть, и не простую, а насильственную. Она скоро умрёт, и в её смерти будешь повинна ты!"

Означает ли это то, что Аньес и все остальные погибли из-за меня? Но почему? Мне всего семнадцать лет, я просто не успела обзавестись столь могущественными врагами. Или успела?

* * * * *

Генерал Миклош Айван был доволен. Этот день ознаменовался новой победой над врагами. Давняя промашка, как дамоклов меч висевшая четырнадцать лет над его головой, была устранена. Девчонка, что столько лет его люди безуспешно разыскивали по всему свету, была, наконец, найдена и убита.

Он сам, лично перерезал ей горло, когда она возвращалась в свою келью после ночной отлучки. О, да, её коричневый с чёрным шитьём плащ, ему подробно описали, а светлые волосы, хоть и не такие золотистые, как у её матери, прекрасной королевы Клоранс, а, скорее светло-русые, окончательно убедили его в том, кто перед ним.

Девчонка, увидев его испугалась. Он видел ужас в её глазах, когда вскинул лезвие. Она успела закричать, прежде, чем он расправился с ней, но это бы уже всё равно ничего не изменило.

Принцесса Шанталь Баттиани, дочь Максимилиана Первого, короля Боравии, была мертва.

Теперь между ним и боравским троном не было никакой преграды. Не опасаясь больше претендентов и внезапно появившихся наследников, которые могли поднять народ на бунт против него, генерал довольно потёр руки.