Три мужа для Кизи - Елена Свительская Страница 8

Похороны отца решили провести сегодняшним вечером.

Все жители деревни собрались у руки. Мужчины сложили погребальный костёр. И отца уложили сверху, торопливо прикрыв оранжевой тканью: тело его уже начало искажаться и пахнуть. Младший брат его, облачённый в простые белые дхоти, прошёл вокруг последней постели покойного, неся кувшин с пробитым дном, оставляя за собой след масла.

Матушка, до того обнимавшая нас с Ишой, разжала объятия. Мы, поняв, что час разлуки уже настал, отчаянно вцепились в неё, но она строго отцепила наши руки от своего белого сари. Тихо сказала:

– Я уже выбрала. Я хочу уйти за ним.

И мы, рыдая, в последний раз поклонились ей и коснулись её стоп. А она благословила нас, сначала положив правую ладонь на мой затылок, потом – сестре:

– Пусть боги даруют вам достойных мужей, которые будут хорошо о вас заботиться! Пусть у вас будет много детей! И пусть ваши близкие будут здоровы!

И, отвернувшись от нас, спокойно пошла к отцу. Сама взобралась на дрова к супругу. И дядя сам подошёл с факелом и поджег дрова.

Мы с сестрой стояли, обнявшись, глядя, как пламя проходит между дров, как облизывает ноги и юбку матери, как крадётся выше. Мать держалось достойно, уходя вслед за мужем. Она искусала губы в кровь, но не кричала. Сидела с ровной спиной. Разве что потом, когда пламя захватило её всю, объяло её распущенные волосы, когда дым уже скрыл от нас её лицо, исказившееся от боли, она всё-таки сорвалась на крик. Последний крик, полный боли, отчаянный, похожий на вой. А потом упала на грудь отца. И больше не двигалась, когда пламя её облизывало.

Мы с сестрой упали на колени, содрогаясь от ужаса. Наша мать сгорела заживо, но было такое чувство, что огонь пожирает изнутри нас.

Я плохо помню, что было потом: мир помутнел и я, кажется, упала. В голове звенело. Только нежные руки ощущала, сжимавшие мои ладони. Только нежные руки сестры: матери больше не было…

Очнулась уже в темноте, разрезанной огнями факелов. Всё ещё у реки. Иша сидела возле меня и растирала мои ступни. Люди смотрели куда-то на реку. На месте, где сгорали тела родителей, осталось только пепелище. И совсем чуть-чуть пепла. Поняв, что всё закончено, разрыдалась, а сестра кинулась утешать меня. Дядя молча стоял возле нас. Его белые дхоти были слегка запачканы пеплом. Видимо, он был из тех, кто относил останки брата и его вдовы в воды священной реки. Оказал ещё одну заботу об умершем.

Совсем ещё маленький мальчик спросил отца, потеребив за ногу:

– Если Ганга – священная, почему мы стираем одежду в ней? Почему смываем свою грязь в ней, совершая омовение? Почему туда бросаем пепел и всё, что осталось от умёрших?

Отец строго посмотрел на него, но сын не унимался:

– Почему мы воду из неё пьём? Там же вода грязная!

Родитель серьёзно ответил:

– Ганга – река чистая. А грязь – грязная.

К ним подошёл отец старосты, видимо, далеко не отошёл и, услышав о внезапной смерти в родной деревне, счёл своим долгом вернуться и проводить нашего отца. Мы с Ишой поднялись и кинулись к нему, поклониться и коснуться его стоп – и он принял нас. Сначала моей головы коснулся своей правой ладонью, потом – сестры:

– Пусть боги даруют вашим будущим мужьям здоровье и долгую жизнь!

И к любопытному мальчику повернулся:

– Видишь ли, когда-то дэви Ганга очень старалась выполнить просьбу жены Шивы, но не сумела. Не сберегла её дитя. И то пострадало из-за злобного асура. Тот демон много аскез совершил, чтобы Шива даровал ему благодать. А когда Махадэв явился к нему, поблагодарил за верное служение и спросил, какой дар он хочет получить, то тот асур упросил великого бога даровать ему, ничтожному, благодать умереть только от руки сына Шивы и его жены. И Махадэв, милостиво улыбнувшись, благословил его, что умрёт только от руки сына господа Шивы. С тех пор тот асур много зла совершил, ибо никто не мог его убить, а он уже более никого не боялся. Никого, кроме сына Шивы и дэви Парвати. Впрочем, злобный демон следил за делами великого бога и всеми силами старался убить его ребёнка, пока тот ещё будет маленьким. И гнусное дело совершил, навредив своему врагу. От гнева и боли дэви Парвати обратилась в Махакали – и покарала того, кто украл ребёнка у богини Ганги. А богиню Гангу и Агни дэва, который тоже пытался уберечь ребёнка, но не сумел, передал Ганге, прокляла. Дэви Гангу прокляла, что отныне в ней будут стирать одежду и грязь с тела в неё смывать, да ещё и сбрасывать в неё останки умёрших. А бога огня прокляла, что теперь никто из людей не сможет до него прикоснуться из-за его нестерпимого жара. А ещё прокляла Агни дэва, что впредь в огне будут сжигать умёрших.

– Но почтенный старец! – возмутилось неуёмное дитя. – Так то ж выходит, что дэви Парвати прокляла дэви Гангу! Почему после этого Гангу считают священной?

– А потому, любознательное дитя, что проклятие бога может стать для прогневавшего его благословением.

– Это как? – мальчик растерянно захлопал ресницами. – Это же проклятие! А боги, если уж проклинают, то по страшному.

И взрослые все повернулись к нам уже все, кто прежде не обернулся, прислушиваясь к речам мудреца.

– Видишь ли, мальчик, – степенно ответил отшельник, – проклятия богов приносят проклятым страдания. Но душа того, кто проходит через страдания, очищается. Страдания для наших душ – как огонь для тела умершего. Человек, который страдает, может начать усиленно молиться и совершать очищающие аскезы, милостыню раздавать брахманам и нищим. Так он даже может вступить на путь к просветлению. Нет ничего лучше, чем стать благочестивым и достичь просветления! Потому, таким образом, проклятия богов могут привести проклятого на путь добродетели.

– Но что же Ганга? – не отставал ребёнок. – В чём её благословение, о мудрец? Ведь в неё сбрасывают останки умёрших! И смывают свою грязь в её водах!

– Так ведь в воде священной Ганги люди смывают не только телесную грязь, – улыбнулся отшельник. – В водах матери Ганги люди смывают и грехи со своих душ! А потому, прокляв так дэви Гангу, великая Кали даровала ей великую возможность: помогать многим-многим людям очищаться от грехов.

– А-а-а… – серьёзно протянул любознательный ребёнок. – Тогда, выходит, что Махакали так же и благословила богиню Гангу.

Седовласый мужчина повернулся уже ко мне и Ише, добавил уже для нас:

– Задача нашей жизни – очистить наши души от грязи. И уже чистыми встретить свою смерть. Огонь очищает нас, сжигая тела. Огонь завершает процесс очищения, даже если человек не сумел как следует очиститься при жизни, – чуть помолчав, строго взглянул уже на меня: – Разумеется, что собранные нами проклятья и благословения идут с нашими душами из жизни в жизнь, покуда не исполнятся. Потому не надейтесь на священный огонь. Следите сами за чистотой ваших тел и душ.

Я и сестра почтительно поклонились, благодаря его за то, что поделился с нами драгоценными знаниями. Когда выпрямились, поняли, что сейчас все жители деревни кланяются отшельнику.