Лестница на седьмое небо - Пенни Джордан Страница 8

— Мне и рассказывать-то особенно нечего.

Во рту у нее пересохло, но она держалась как ни в чем не бывало.

Наступило молчание; Люк внимательно взглянул на нее и сказал:

— А может, просто не хочется?

Он проницателен, этого у него не отнять. Профессия обязывает. Он не может не задавать вопросы.

А поскольку ей вовсе не хотелось, чтобы ее выспрашивали, она почувствовала себя неуютно. Хотя за всю жизнь не сделала ничего такого, что могло бы заинтересовать частного детектива.

— Надеюсь, среди того, о чем вы не хотите рассказывать, нет строгого мужа и полудюжины детишек?

Он говорил почти весело, но она резко обернулась и почти закричала:

— Нет, конечно, нет!

— Значит, вы не замужем и у вас нет других подобных обязательств?

Под его взглядом сердце рванулось из груди. Понимая, что подвергает себя опасности, что может накликать Бог знает какие беды, Мелани все же не удержалась:

— Верно.

— Еще одна точка соприкосновения, — сказал он и, не дав ей времени поинтересоваться, какова первая, добавил:

— А вот и поворот к магазину.

Свернув с главной дороги, они еще целых десять минут ехали в плотном потоке транспорта, двигавшегося в одном направлении. И наконец остановились на асфальтированной площадке, забитой разноцветными машинами.

Мелани уже настолько привыкла к мягким, спокойным формам природного ландшафта, что даже поежилась.

Она считала себя горожанкой до мозга костей. В худшем случае — человеком из пригорода. И вот поди ж ты, когда Люк припарковал машину, она почувствовала себя здесь чужой и ранимой, лишенной того уютного окружения, в которое так быстро и так естественно вписалась.

— Не очень-то привлекательно, — усмехнулся Люк, словно прочитал ее мысли.

— Но ничего, мы не задержимся. Только купим, что надо, и в Честер. Вы там уже бывали?

— Нет.

Он шел совсем близко, ближе, чем обычно она позволяла мужчинам, а ей почему-то было приятно и даже хотелось, чтобы он был еще ближе.

Но здравый смысл напоминал ей о Поле.

Она плохо разбирается в людях, ей трудно судить, насколько они откровенны, а поведение Люка с момента их знакомства выдавало в нем законченного ловеласа. И все же… и все же вот, например, в машине он посмотрел на нее так серьезно, так твердо, словно хотел сказать, что, будь ее воля, их флирт перерос бы в нечто большее…

— Вас что-то беспокоит?

Она резко остановилась и посмотрела на Люка. Сердце ее бешено колотилось.

Как давно он за ней наблюдает? Что он уже разглядел? Ведь он умеет читать по выражению лица, у него такая работа, об этом нельзя забывать.

— Нет, ничего, — заверила она, пряча взгляд.

— Может, вы подумали, что это у меня есть жена и полдюжины ребятишек где-нибудь в глубинке? — поинтересовался он.

Мелани удалось не выдать себя — она упрямо шла вперед, хотя лицо ее залила горячая краска. Надо бы, небрежно пожав плечами, как ни в чем не бывало спросить: «С какой стати?» Хуже всего, что она прекрасно понимала, с какой стати, и чувствовала, что попадает в зависимость куда более серьезную, чем от Пола.

Она нервничала все больше и больше. Слишком все у них быстро. Она не хочет этого, не хочет позволять совсем чужому человеку, пробудившему в ней неизвестные доселе чувства, разрушить ее только что найденный покой. Как можно дальше от него, пока не поздно!

— Я уже говорил, — мягко продолжал Люк, — что у меня ни перед кем нет ни моральных, ни юридических обязательств.

— Если не считать работы и клиента, — заметила Мелани, пытаясь говорить беспечным тоном. Но Люк вдруг остановился, и с таким суровым выражением на лице, что она была поражена происшедшей с ним переменой. Он стал совсем не похож на того, кого ей было позволено видеть раньше. Вот именно: кого ей было позволено видеть.

Откуда у нее ощущение, что Люк вовсе не тот, за кого себя выдает? И почему ее это так волнует?

Словно почувствовав ее напряжение, Люк сразу смягчился.

— Работа для меня действительно имеет большое значение. В конце концов, благодаря ей у меня есть крыша над головой.

— А вы давно работаете частным детективом?

Мелани чувствовала, что не надо об этом спрашивать, но задавать вопросы безопаснее, чем отвечать. Так ей было удобнее, даже несмотря на то, что с каждым вопросом между ними возникал какой-то непонятный барьер.

Она сама не любила рассказывать о себе и потому обычно не задавала прямых вопросов другим. Но теперь, затаив дыхание, ждала: ответит или сменит тему?

Люк долго молчал, и ей уже показалось, что он не ответит вообще, но он медленно произнес:

— Нет, недавно. Раньше я служил в армии. Семейная традиция, знаете ли.

— И вам там не понравилось? — мягко поинтересовалась она, заметив тень, набежавшую на его лицо.

— Мне не нравится смотреть, как умирают люди, мои друзья, — коротко ответил он. — Я продержался там столько, сколько было нужно для собственной гордости и семейной чести. А демобилизовавшись, создал вместе с другом детективное агентство.

Ага, значит, он не сыщик-одиночка, у него агентство на паях с другом.

— Есть еще вопросы?

Она качнула было головой, но вдруг быстро спросила:

— А… родственники у вас есть?

— Я единственный ребенок в семье. Отец тоже служил в армии. Он погиб.

— А… а ваша мать? — нетерпеливо спросила Мелани, даже не дав ему договорить. Что, если и у него нет родного дома? Что, если и у него нет прошлого? Хотя вряд ли, даже если у него нет ни отца, ни матери, его прошлое совсем не похоже на ее. Когда он говорил об армии, то упомянул о семейной традиции, значит, он происходит из солидной семьи, а у нее…

О своей семье она не знала ничего, кроме того, что ее молодые еще тогда родители погибли в автомобильной катастрофе, а она выжила и что властям так и не удалось отыскать каких-либо родственников ни по материнской, ни по отцовской линии.

— Моя мать жива. Несколько лет назад она даже вышла во второй раз замуж.

Глаза Люка опять потемнели, и Мелани показалось, что брак этот ему не по душе, хотя, если сейчас ему за тридцать, он был вполне взрослым человеком, когда его мать повторно вышла замуж.

— Она теперь в Канаде. Нил, ее нынешний муж, вдовец с тремя дочерьми и сыном. И мать постоянно меня журит, говорит, что скорее дождется внуков от них, чем от меня.

— И как же вы оправдываетесь? — с легкой насмешкой поинтересовалась Мелани.

Они подошли к стеклянным дверям магазина, куда входили и откуда выходили люди, но Мелани их не замечала, она вообще ничего не замечала, кроме этого человека. Люк ответил обескураживающе: