Дикая роза - Альберто Альварес Страница 8

— Не хочется, доченька. Сейчас не хочется.

— Ты когда-нибудь ела такие?

Томаса взглянула на Розу с грустной усмешкой:

— Конечно. Только давно.

— Когда ты с моей мамой жила?

— Да…

Роза начала разбирать сумки, выставляя на стол многочисленные банки, выкладывая пакеты.

— Вот. Называется «Пю… пю-ре из то-матов». А здесь — рис. А здесь — фасоль.

— Откуда все это?

— Подарили, честное слово! Уж сегодня мы точно поедим на славу!

— Что ты опять натворила, Розита? Роза замерла.

— Да ты что, Манина? Помереть мне на месте, если вру. Папой-мамой клянусь, что не крала. Ей-Богу, мне их подарили.

Для Томасы эта клятва в устах Розы прозвучала невесело.

— Где? За что?

— Ну, в одном доме…

— Ох, Роза, ты что-то от меня скрываешь. Все это однажды кончится полицией.

— Манина, я тебе так скажу: я, конечно, не была паинькой, но все обошлось. Это действительно подарок. И я тебе все расскажу, все как есть, клянусь Девой Гвадалупе…

Томаса смотрела на нее с сомнением.

В доме Линаресов тоже собирались ужинать. Сестры и Рикардо сидели за столом. Леопольдина с другой служанкой суетились вокруг.

— Что, Рохелио и сегодня с нами не будет ужинать? — спросил Рикардо.

— Что тут удивительного. Ты же знаешь, стоит ему запереться у себя, и нет такой силы, которая могла бы извлечь твоего братца из его комнаты.

— Бедняга, он ни о чем не может думать, кроме своих больных ног, — сказала Кандида.

— Он придает своей болезни слишком большое значение. Не он один такой, — поддержала ее Дульсина.

— Он должен больше доверять врачам, — заметил Рикардо.

— Платить врачам — все равно что швырять деньги на ветер. Рикардо не согласился.

— Все-таки у него это не от рождения. Это следствие аварии.

— Ну и что? Сколько врачей его лечили. Где результаты?

— Может, нужен один, но толковый.

— Но каждый раз, когда я предлагаю показать его новому . врачу, он отвечает мне одно и то же: не лезь в мою жизнь.

Покончив, как ей показалось, с этой неприятной темой, Дульсина посмотрела на Кандиду.

— Ты что-то хочешь сказать? Кандида кивнула.

— Я говорила, Рикардо, что Леонела утром звонила тебе несколько раз?

— В самом деле? — равнодушно спросил Рикардо.

— Да. Свяжись с ней.

— У меня нет на это ни времени, ни желания.

— Да Господь с тобой, — вмешалась Дульсина. — Как ты обходишься с Леонелой! Она такая милая. И так благосклонна к тебе. Только о тебе и говорит.

Рикардо поморщился.

— Именно это нравится мне в ней меньше всего. Эта ее настойчивость. Я бы даже сказал — назойливость.

Рикардо лениво пошевелил вилкой.

— Ты сам не знаешь, что говоришь, — продолжала Дульсина. — Другой бы на твоем месте нос задрал. Леонела, с ее красотой, богатством, престижем в обществе. А до чего элегантна!.. Мне бы хотелось, чтобы ты женился на ней. А?

— Но ты же знаешь, что я об этом твоем желании думаю. Леонела для меня товарищ, и не больше. С ней хорошо в обществе… Я даже готов допустить, что она обворожительна. Но не для меня. Я не вижу в ней ни своей жены, ни матери моих детей.

— Вот это славно! Не зарекайся. Я уверена, что ты женишься на Леонеле.

— Заблуждаешься, сестренка.

— А вот увидишь.

— Забудь и думать.

Дульсина рассматривала в бокале легкое светлое вино.

— Ты говоришь это из духа противоречия.

— Понимайте, как хотите.

Рикардо встал и подошел к окну, за которым тихо шелестел сад. Он помолчал. Потом внезапно обернулся и с улыбкой посмотрел на сестер.

— Да я скорей готов жениться на этой сегодняшней дикарке, которая забралась в наш сад, чем на Леонеле!

Сестры оторопело уставились на него.