Пурпурная лилия - Ширли Басби Страница 79

Сабрина встала и только тогда заметила поднос с кофе и булочками возле постели. Судя по тому, что кофе был еще горячий, поднос принесли совсем недавно. Возле ванны хлопотала Люп.

Сабрина села в постели, натянула на себя рубашку, лежавшую в ногах, и, налив в чашку кофе, позвала:

— Люп! Доброе утро!

— Утро? — воскликнула Люп, улыбнувшись, и вошла в спальню. — Сеньорита, уже половина пятого вечера. — Она смутилась. — Я бы дала вам поспать подольше, но сеньор Бретт сказал, что вам пора вставать. Он пригласил сегодня на вечер гостей отпраздновать вашу помолвку. — Люп, забыв, что горничной так вести себя не подобает, обняла Сабрину. — Ой, сеньорита, мы с Олли так рады за вас! Мы часто с ним говорили о вас и о сеньоре Бретте и все время хотели, чтобы вы поженились! Правда, как хорошо! Мы так рады за вас обоих!

Сабрине стало тепло на душе от искренних поздравлений Люп, но ее несколько покоробила торопливость Бретта. Им еще так многое надо обговорить. Ей очень хотелось знать всю правду о прошлом и заручиться уверенностью, что промелькнувшая в его глазах нежность не что иное, как…

Она приняла ванну и облачилась в нечто золотисто-воздушное. Глаза ее мягко светились, на щеках играл нежный румянец, и она была на диво прелестна, когда спустилась вниз.

Бретт это сразу оценил, стоило ему увидеть ее. Сердце у него дрогнуло. Она решила стать его женой. В это мгновение ему было все равно, порядочно или непорядочно то, каким путем он добился ее согласия. В любви все средства хороши, и война тоже, цинично подумал он.

Он уже успел переделать массу дел после того, как вышел на рассвете из спальни Сабрины. Повидал священника, договорился об оглашении и о дне венчания. Друзья были оповещены с помощью разъехавшихся во все стороны слуг, и вечером он собирался представить им Сабрину как свою невесту.

Бретт поморщился. Наверняка Франсиска и Карлос попытаются устроить скандал.

Да, многие будут злиться. И будут правы, с улыбкой решил Бретт, вспомнив утренний разговор с Франсиской.

Он только что вернулся от священника, как Франсиска без доклада явилась к нему в библиотеку, где он занимался тем, что писал приглашения. Бретт удивился, что она в вечернем платье, во уже через несколько секунд все разъяснилось, и стало ясно, что она не виделась и не говорила с сыном.

Франсиска была очень уверена в себе и очень враждебна. Глаза у нее сверкали ненавистью.

— Вы уже, наверное, знаете, что Карлос и Сабрина сбежали от вас. И знаете, что меня не было этой ночью здесь… я не желала попадать вам под горячую руку, а теперь вы, я надеюсь, уже поостыли.

Бретт не двинулся с места.

— Разве вам все равно, что мой сын убежал с вашей подопечной? Как только они поженятся… — Она обвела глазами библиотеку. — ..Вам придется покинуть этот дом и оставить его нам.

Бретт сам не знал, как ему удалось сохранить внешнее спокойствие. Ярость охватила его от неосторожных слов Франсиски. Значит, ночью решено было бежать. Неужели Сабрина тоже участвовала в заговоре? Вряд ли. Ведь она вернулась домой. Это — во-первых. А во-вторых, с ней был Олли. О Сабрине можно говорить что угодно, но она прекрасно понимала, что Олли помешает ей бежать. Он вспомнил, как вчера распахнул дверь и увидел внизу Сабрину и Карлоса. Тогда он был не в себе от вина и от ярости, чтобы правильно оценить ситуацию, но сегодня он не сомневался, что Сабрина за что-то злилась на Карлоса, а Карлос был чем-то расстроен… Расстроен, потому что Сабрина ускользала от него?

Бретт улыбнулся. Наверное, Карлос плохо рассчитал.

— А почему вы думаете, что я покину мой дом и оставлю его вам? — спросил он Франсиску.

— Да потому что он наш! Потому что вы купили и обставили его на деньги Сабрины, — заявила Франсиска.

Все еще удивляясь своему хладнокровию, Бретт спокойно объяснил Франсиске все до конца. Он дал ей полный отчет о своем финансовом положении и рассказал о неудавшемся побеге.

— Вероятно, сеньора, вы были слишком уверены в себе и в своем сыне. Повидайтесь с ним. Что же до моей подопечной, то она, уверяю вас, спит в своей спальне, а когда проснется, мы объявим о нашей помолвке. — Он встал и вышел из-за стола. — Вы и ваш сын — ее ближайшие родственники, так что вы будете приглашены к нам на сегодняшний вечер, но из-за сложившихся обстоятельств, думаю, вам лучше отклонить приглашение.

Франсиска съежилась на глазах, особенно когда поняла, что он больше не собирается оказывать ей гостеприимство.

— Думаю, — сухо проговорил он, — вам будет гораздо удобнее погостить у ваших друзей. В конце концов, кто-то же приютил вас вчера, и, верно, эти люди гораздо более достойны вашего общества, чем какой-то гринго!

Франсиска побагровела от ярости, но что-что, а держать себя она умела, в этом Бретт не мог ей отказать. Она высокомерно кивнула и с гордо поднятой головой выплыла из комнаты. Через час ни ее, ни ее вещей в доме уже не было.

После ухода Франсиски Бретт некоторое время сомневался, не дал ли он провести себя. Неужели он в самом деле верит, что Сабрина была против бегства? Или не подозревала о нем? Или он так безнадежно в нее влюблен, что готов придумать ей любое оправдание? В конце концов он решил: что бы там ни было, а его инстинкт еще ни разу его не обманывал. И этот инстинкт говорил ему, что Сабрина ни в чем не виновата.

Он немного успокоился, но потом подумал, что это еще не доказывает, будто она переменилась. И вполне возможно, что его состояние — единственная причина, по которой она решила стать его женой. За те несколько недель, что она провела в Новом Орлеане, она, вероятно, поняла, что сильно ошиблась насчет его состояния шесть лет назад, и теперь решила исправить ошибку. Нет! Не может этого быть. Бретт не мог в это поверить после того, как провел с ней ночь. Она была такая ласковая, такая нежная в его объятиях, какой не может быть рассудочная дама. В ней было столько невинной прелести, что Бретт готов был поклясться — ни один мужчина не прикасался к ней все эти годы, и Карлос солгал… опять.

На мгновение взгляд Бретта застыл. Он уже один раз поймал Карлоса на вранье. Сабрина в их первую ночь была девственницей, значит, Карлос просто хотел разлучить их. И вчера он опять попытался сделать то же самое. Вдруг Бретту припомнилось, как смотрела на него Сабрина, когда он бросил ей в лицо обвинения в жадности. Бретт готов был поклясться, что не увидел на ее лице ничего, кроме совершенного недоумения. Неужели она не из-за денег разорвала тогда помолвку? Неужели из-за Карлоса они тогда расстались?

Но если Карлос солгал ему, он мог точно так же солгать и Сабрине, а ведь Сабрина доверяла своему кузену. Как бы сам Бретт ни относился к Карлосу, он понимал, что тот рос вместе с ней. Значит, неожиданно подумал Бретт, ему ничего не стоило заронить в ее сердце сомнение, посеять в нем вражду…

Бретт замер посреди библиотеки, озаренный внезапной догадкой. В нем вдруг проснулась надежда. Неужели причиной их с Сабриной разногласий являются лишь козни Карлоса? Может быть, если бы он поговорил с ней тогда же, шесть лет назад, ему не пришлось бы страдать так, как он страдал? Ему захотелось немедленно бежать к Сабрине и открыть ей свое сердце. Но он удержал себя. Он помнил, через какие муки прошел его отец, и знал, что, полюбив не ту женщину, можно совершить смертельную ошибку. Он привык быть осторожным. Кроме того, не все можно объяснить враньем Карлоса… Например, как они оказались вместе в беседке…