Дай мне шанс - Льюис Сьюзен Страница 79

Ярость Тома схватила его за горло.

— Скажи этому сукину сыну, чтоб он явился немедленно, — прорычал он.

Глаза тюремщика угрожающе сверкнули. Его рука потянулась к дубинке. Он с радостью разбил бы череп этому негодяю гринго, чтоб мозги брызнули во все стороны.

Вмешался Гомес, перехвативший дубинку.

— Мы не намерены ждать такую слизь, как Галеано, — рявкнул Чамберс, — скажи, чтобы этот убийца, этот ублюдок вышел ко мне сейчас же, или пускай отправляется прямиком в свой гребаный ад с любой сделкой, рожденной на вонючей помойке, которую он называет головой.

Глаза охранника угрожающе сузились. С каким удовольствием он отделал бы этого типа по первое число!

— Делай, что тебе говорят, — снова вмешался генерал.

Очень медленно, нехотя тюремщик перевел на него взгляд.

Гомес кивнул и улыбнулся.

— Ты слышал, что он сказал. Иди и передай Галеано: мы знаем, он большая шишка, вокруг которой вы прыгаете и лижете задницу. Но для нас он гаже использованной подтирки в сортире. Или мы говорим прямо сейчас — или уходим.

Глаза охранника ядовито сверкнули. Он вызывающе посмотрел на Чамберса и плюнул на пол. Он ждал реакции. Но тот молчал. Рот стражника презрительно скривился, и он, бормоча себе под нос ругательства, удалился.

Через минуту Чамберс и генерал в сопровождении еще двух охранников отправились в путь. Обитатели камер с жадностью наблюдали за ними: некоторые молча, некоторые свистели и хохотали, другие изображали непристойные жесты, а кое-кто угрожающие. Чамберс и Гомес продолжали идти по направлению к шикарной кожаной двери в дальнем конце коридора.

То, что они обнаружили за ней, не стало неожиданностью для Тома, он уже бывал в подобных камерах, здесь же, в этой тюрьме, возможно, посещал и эту. Но если и так, то с появлением нового обитателя произошли большие перемены — раньше здесь не было дорогостоящего антиквариата или картин, развешанных на заново отделанных стенах. Но особенно его заинтересовала одна картина, та, что вырисовывалась в дверном проеме. Там стояли компьютер, телефоны, факс, телевизор, проигрыватель для компакт-дисков, а пол был устлан персидским ковром. Был здесь и гарнитур из трех роскошных диванов, и прекрасно оборудованная кухня, где неуклюжего вида громила взбивал какую-то смесь. Когда они вошли, повар взглянул на них, и Чамберс догадался, что головорез в переднике и, как всегда, бесстрастный Гомес узнали друг друга.

— Я сообщу сеньору Галеано, что вы здесь, — сказал другой, внешне напоминающий хорошо вышколенного слугу. — Можете присесть.

Том оглянулся на генерала, который, похоже, чувствовал себя сейчас не уютнее его самого. Слуга церемонно поклонился и постучал в простую белую дверь, затем резко отступил, и Эрнан Галеано появился в дверном проеме.

Он оказался не таким высоким, как ожидал Чамберс, и не выглядел на свои пятьдесят девять лет. У него была большая квадратная голова, громадная челюсть и тонкие, словно подведенные карандашом, усики, он был столь же уродлив, как его изображали. Одет в дорогой, синего цвета, костюм, без ботинок и так увешан золотом, как не снилось и дорогой шлюхе.

Он усмехнулся, блеснув крупными, явно искусственными, неестественно белыми зубами.

— Генерал Гомес, сеньор Чамберс, — воскликнул он, — добро пожаловать в мое скромное жилище!

Том напрягся. Сукин сын, порвавший его жизнь в клочья; дерьмо, огребшее миллиарды долларов на кокаине и героине; подонок, погубивший столько невинных американских детей; негодяй, приказавший продажной полиции убить семь беззащитных подростков; зверь, нанявший убийц, чтобы стрелять в беременную женщину. И он сидит здесь, в этой роскошной тюремной камере, как какой-нибудь восточный владыка, с немыслимым числом привилегий.

— Так мило с вашей стороны навестить меня, — промурлыкал он, протягивая руку.

Чамберс посмотрел на эту омерзительную рожу, перевел взгляд на руку и резко заломил ее назад. Галеано и глазом не успел моргнуть, как переломился пополам от боли.

Телохранители помчались на помощь, ножи и резиновые дубинки засвистели в воздухе. Галеано упал на колени.

— Неумно, — заметил генерал.

Галеано задыхался, ему не хватало воздуха, он пытался говорить.

— Уходите, — хрипел он, отмахиваясь от охраны. — Только помогите мне встать.

Гомес и Чамберс молча ждали, когда старик поднимется. Ему дали свежий льняной носовой платок и стакан исходящей пузырьками воды.

— Принесите моим гостям чего-нибудь выпить, — приказал он, отдышавшись.

— Пошел ты со своей выпивкой, — моментально отреагировал Чамберс, но затем попытался унять свой пыл. — Итак, что за сделка?

Галеано усмехнулся, потом закашлялся.

— Ты заплатишь за это, — произнес он, задыхаясь.

— Сделка, Галеано, — напомнил Гомес.

Галеано снова закашлялся.

— Я слышал, съемки фильма остановлены, — сказал он. — Это правда?

— Да, — подтвердил Гомес.

— Мне нужны доказательства.

— Какого черта! — воскликнул Том.

— Ты слышал новости, — спокойно проговорил генерал.

— Откуда мне знать, что это правда? Может, они там все куплены?

— У тебя свои люди в США, — вскипел Чамберс, — которых ты подсылаешь к беременным женщинам, ты, гребаный сукин сын. Тебя выдадут Штатам как преступника. Я намерен постараться, чтобы это произошло, черт тебя побери!

Галеано захихикал.

— Но я уже в тюрьме благодаря тебе, — заявил он.

— Мы знаем, что бумаги подписаны, — сказал Гомес, — и ты можешь выйти отсюда в любое время. И знаешь, что тогда произойдет? — усмехнулся он. — Тебя снова арестуют, Эрнан, и из рук в руки вручат агентам Федерального бюро расследований США. А федералы уже подготовили тебе приятное путешествие за их счет в Золотую Страну Сказочных Возможностей и славную смерть в ее столице. Знаешь, почему? Потому что, как уже сказал тебе, мой друг, когда ты заказал женщину, продюсера фильма, ты нарушил американскую границу. Парень, они так обрадуются, когда ты выйдешь отсюда! Тогда они смогут убить тебя в соответствии с законами, как принято в Соединенных Штатах Америки.

Галеано ничуть не взволновался.

— Гомес, не лей дерьма, — прокомментировал он тихо.

Генерал продолжал улыбаться.

Галеано перевел взгляд на Чамберса. Некоторое время он просто смотрел на него, потом отпил глоток воды и произнес:

— Я задолжал тебе, Том Чамберс. Я задолжал тебе за то, что ты сделал мне и моим людям. За все дерьмо, которое ты размазал по газетам, за всю ложь и обман, которые втюхивали тебе употребленные тобой сучьи дети. Позволь поделиться, парень, я лежу тут по ночам с открытыми глазами и мечтаю, как я с тобой поступлю. У меня есть тысяча способов заставить тебя заплатить, Чамберс, и у меня есть мои мальчики, которые умеют это делать.