Нежно влюбленные - Мэри Джо Патни Страница 78

— Стало быть, вот у кого был пистолет, — равнодушным тоном заметила Диана.

— Да, но несмотря на то что я был пьян и разъярен идиотской ситуацией, мне удалось вырвать у него оружие. — Виконт смотрел перед собой невидящим взором, вспоминая хриплые вопли сумасшедшего викария, вообразившего, что его безмозглая дочь полна греха и внушает мужчинам страсть… Того самого сумасшедшего викария, что все эти девять лет был его тестем…

— Но с чего ты решил, что девушка была глуповата? — с любопытством спросила Диана.

— Она едва говорила. Я с трудом смог разобрать те несколько слов, что она пробормотала. И ее лицо, глаза… Глаза были абсолютно пустыми, словно в голове у нее не было ни единой мысли.

Последовало недоуменное молчание.

— Но скажи, чего ради ты согласился пройти брачную церемонию?

Джерваз покачал головой.

— Не могу даже объяснить этого. Во-первых, поначалу я не понял, что с девушкой что-то не так, я и не видел ее толком. К тому же я решил, что безумный папаша и его доченька устроили мне ловушку. Да, может, так оно и было — не знаю… Но потом я узнал, что передо мной — служитель церкви, а значит, в некотором роде джентльмен, у которого должна быть образованная, воспитанная дочь. — Виконт беспомощно пожал плечами. — И хоть и непреднамеренно, но я все же действительно скомпрометировал ее. Поэтому я, как джентльмен, должен был расплатиться за содеянное и… женился на ней. — С горькой усмешкой Джерваз добавил:

— С того дня я больше ни разу не напивался.

Диана застыла как статуя.

— Но почему ты не аннулировал брак, к которому тебя принудили? — выразительно глядя на него, спросила девушка. — Ведь это же была женитьба по принуждению.

Покачав головой, виконт опустил глаза.

— Я не думал, что мне придет в голову жениться, поэтому и не считал нужным аннулировать брак. — Он усмехнулся. — Я не представлял, что встречу такую женщину, как ты. Впрочем, даже если бы я захотел аннулировать брак, это было невозможно.

— Почему? — безжалостно спросила Диана.

— Потому… потому, что наш брак… и в самом деле свершился.

— Так значит, ты соблазнил безумную девушку? Думаю, это было нетрудно. — Ее ледяной голос так и звенел в воздухе. — Немногие женщины смогут сопротивляться тебе, если ты захочешь ими овладеть.

— Я тогда еще не знал, что ее рассудок помутился. — Тут перед мысленным взором виконта встало бессмысленное, залитое слезами, личико ребенка. И, решив испить свою чашу до дна, виконт добавил:

— К тому же я не соблазнял ее.

— Ну да, наверное, это она соблазнила тебя, — язвительно промолвила Диана.

— Нет, все было совсем иначе. — Не в силах сидеть, Джерваз вскочил на ноги. — Я был разъярен… она стала моей женой, и я… я взял ее силой. — Повернувшись к Диане, он вопросительно взглянул на нее, но девушка ничем не поддержала виконта, она словно воплощала собою само Правосудие. — Она была чуть постарше ребенка, едва ли понимала, что происходит, и я изнасиловал ее! — выкрикнул Джерваз. — Мое самолюбие и честь были попраны, я был чертовски зол!.. Я… я причинил столько зла невинному существу!.. — Закрыв глаза, Сент-Обен попытался отогнать от себя воспоминания. В его ушах так и стоял девичий крик, он словно воочию видел ее искаженное личико. Хриплым, низким голосом виконт произнес:

— Не утруждай себя обвинениями. Я уже все сказал себе сам… Тысячи раз я проклинал себя за то, что совершил…

Отвернувшись от Дианы, Джерваз принялся сердито метаться по комнате. Как он хотел, чтобы можно было вернуться в тот вечер и уехать из гостиницы, не дотрагиваясь до несчастной девочки, чтобы не признаваться сейчас в ужасном поступке женщине, которую любил.

Из задумчивости виконта вывел язвительный голос Дианы.

— Как благородно с твоей стороны страдать от содеянного. Уверена, покинутой тобой девушке стало куда легче оттого, что ты сознаешь свою вину.

Джерваз резко повернулся к Диане. Его поразила звучавшая в ее словах горечь.

— Я был не в состоянии что-либо изменить, но назначил ей содержание и потребовал, чтобы с нею хорошо обращались. Большего я сделать не мог.

— Да?! — насмешливо переспросила Диана. — Ты бывал у нее, убедился, что с ней все хорошо, что сумасшедший отец не обижает ее?

Сент-Обен покраснел.

— Не прошло и двух недель, как я уехал в Индию, — пробормотал он. — Обо всем позаботился мой адвокат. Он бы сообщил мне, будь что-то не в порядке.

— Ну да, а сам ты не захотел ничего разузнать. Отписал ей денег и оставил на произвол судьбы! — Ее слова, как удары хлыста, больно ранили виконта. — Или, может, твой адвокат навещает ее, чтобы убедиться, что с ней хорошо обращаются?!

— Не думаю, что он хоть раз был у нее, — признался молодой человек.

— Дело в том, что в тебе по-настоящему нет ни сожаления, ни сочувствия несчастной девушке. Признайся, что если ты кого и жалеешь, то лишь себя! — Диана вскочила со стула, вся ее маленькая фигурка источала ярость. — Ничего из того, что ты сказал, не показывает, что тебе ее жаль! Ни-че-го! Может, безумный отец держит ее взаперти в клетке! Может, он продал ее в бордель! Она вполне могла умереть! Как бы об этом узнал ты или твой драгоценный адвокат?!

— Какого черта ты так разошлась? — возмущенно воскликнул Джерваз, подходя к Диане. — Да тебе молиться бы надо, чтобы она умерла! В этом случае ты смогла бы стать виконтессой! Разве не этого ты добиваешься — положения в обществе, безопасности, хорошей жизни?!

За месяцы их близости Джервазу ни разу не доводилось видеть, как Диана сердится. Сейчас же она была просто разъярена. Дрожащим голосом, почти на грани истерики, она вскричала:

— Мы живем в мире, где мужчина может надругаться над невинным существом и, не задумываясь, бросить его, и ты еще спрашиваешь, почему я выхожу из себя?! Спроси любую женщину, ставшую жертвой насилия, посмотрим, что она тебе скажет! Узнаешь тогда, станет ли она сердиться! Спроси Мадлен! Поговори с Эдит! Доберись наконец до ребенка, на котором женат!

Виконт не раз спрашивал себя, каким образом такая женщина, как Диана, могла стать шлюхой. Теперь он получил ответ на свой вопрос, хоть и не знал в подробностях, что произошло. Ясно, что и она в свое время попала в переделку и поэтому бросилась защищать неведомую ей женщину. Ярость тлела в глубине ее существа и, распаляясь от его повествования, вырвалось наружу. Джерваз понимал это и не стал сердиться на нее.

К тому же обвинения Дианы были вполне справедливы. Что и говорить, ему было жаль вспоминать Мэри Гамильтон, но больше всего виконта терзала жалость к самому себе. Назначив несчастной содержание, он, по сути, больше и не вспоминал о ней.

Не важно, что их женитьба была всего лишь фарсом, он был в ответе за Мэри. Задрожав, Сент-Обен закрыл глаза: если уж быть честным с самим собой, то надо признаться, что он вообще не воспринимал собственную жену как человека. По сути, это было ничуть не меньшее преступление, чем насилие. Одному Богу известно, что за жизнь она ведет с сумасшедшим отцом…