Под южным солнцем - Маргарет Пембертон Страница 78

Наталья почувствовала, что на лбу у нее выступили капли пота. Сколько ей пришлось вынести за последнее время: сообщение о том, что ей навсегда заказан путь в Сербию; потеря дружбы и любви Катерины; разрыв с Ники. Но самое худшее происходило сейчас.

Рядом с Джулианом она могла бы пережить любые невзгоды, а без него.., едва ли. Впервые, хотя и слишком поздно, она поняла, как он был ей нужен. Неожиданно в голове у нее возникли строки из Библии, в которых говорилось о том, как Исайя продал свое право первородства за чечевичную похлебку. Так и она лишилась самого дорогого, что у нее было — любви и уважения Джулиана, — ради пошлого любовного приключения.

Неожиданно, когда они продолжали стоять, глядя друг на друга, она вдруг словно прозрела. Джулиан был самым красивым мужчиной, какого она когда-либо видела. Намного красивее Ники с его чисто цыганской внешностью. Он был также самым добрым и великодушным. Даже сейчас он проявлял благородство, не настаивая на, разводе, хотя она вполне его заслужила.

Прозрение легло непосильным грузом на ее плечи, и она едва дышала под его тяжестью. Она всегда считала Джулиана самым лучшим и дорогим другом, но сейчас поняла, что он представлял для нее нечто большее. Он был человеком, которого она любила. И любила уже многие годы.

Казалось, весь ее мир изменился, сорвавшись со своей оси.

Как же могла она быть так слепа? Так ужасно глупа? Она вспомнила страстный, необузданный отклик, который он вызвал в ней в их первую брачную ночь; тот пыл, с которым она встречала его на вокзале, когда он вернулся после офицерских курсов; муки неизвестности, которые она испытывала, не зная, жив ли он или погиб во Фландрии. Конечно же, она его любила. Он красивый, добрый и честный, и ни одна женщина на ее месте не могла бы его не любить. Он мог ее рассмешить, доставлял необычайную радость в постели и всегда был готов утешить в трудную минуту. А она в ответ предала его самым ужасным образом.

Всем сердцем Наталье хотелось сейчас сказать Джулиану о своей любви, но она знала, что теперь он ей не поверит. Слишком поздно. Признание в любви сейчас покажется ему просто грубой попыткой избежать той участи, которую он так решительно ей уготовил.

Она думала о том, как сузить разделяющую их пропасть, когда Джулиан холодно произнес:

— Кажется, нам больше нечего сказать друг другу, не так ли? — И, не дожидаясь ответа, с болью в глазах повернулся и вышел из комнаты, так же как Катерина в Ницце.

Когда дверь за ним закрылась, Наталья медленно опустилась на край кровати. Джулиан ушел, и она знала — он никогда уже не будет делить с ней эту комнату. Белла начала скулить, и Наталья взяла ее на руки, крепко прижав к себе.

Ранний вечер уже перешел в ночь, а она все еще сидела на постели, погрузившись в тяжелые мысли о прошлых ошибках, переживая нынешнее горе и не представляя, что делать в будущем.

* * *

Три дня спустя, когда Наталья вернулась со Стефаном после прогулки, к ней в холле подошла служанка.

— Мистер Филдинг в гостиной и хотел бы, чтобы вы прошли к нему, мадам, — сказала она.

Попросив служанку проводить Стефана в детскую и передать няне, Наталья со страхом вошла в гостиную. К ее огромному облегчению, там никого не было, кроме Джулиана.

Он стоял к ней спиной и смотрел в окно на парк. Джулиан повернулся, и она заметила, как напряглись его плечи, а на скулах заходили желваки.

Наталья хотела спросить, где он провел последние три ночи и как объяснит родителям свое отсутствие, но очень волновалась и решила: пусть он заговорит первым.

— Я получил назначение и уезжаю в конце недели, — сказал он.

Наталья была потрясена. Разумеется, она ни на минуту не сомневалась в том, что Джулиан говорил серьезно о своем намерении принять первое же предложение, но не ожидала, что это произойдет так скоро. Теперь, когда их глаза встретились, она потеряла всякую надежду на примирение до того, как он покинет страну.

— Куда ты едешь? — спросила она, вспомнив, как страстно утверждала, что никуда не поедет, кроме Белграда, и с иронией подумала, что, предложи он ей сейчас сопровождать его, она с радостью последовала бы за ним хоть в Тимбукту, хоть в таинственный Китай.

Джулиан немного помолчал. Его волосы цвета спелой пшеницы блестели в лучах весеннего солнца, проникающих через окно позади него. Затем он медленно произнес:

— В Белград.