Принц Волков - Сьюзан Кринард Страница 77

Но и это имело свою цену. Каждый вдох был мучением, жгучие всполохи огня заставляли легкие сжиматься от боли. И если бы не этот голос и не эти глаза, она бы и вовсе перестала дышать.

Еще были странные видения. Образы, втекающие и вытекающие из сновидений, осознание, лишенное разумных объяснений. Одной вещью, связанной со всем этим, был Люк. Люк и волк. Были мгновения, когда она могла отделять события, которые произошли на самом деле — нападение медведя, ее спасение волком, — от событий, неподвластных здравому объяснению. Остальную часть времени течение этих двух мыслей сознания перемешивалось таким образом, что обе они казались одинаково реальными. И если бы настоящая боль не отвлекала ее, Джой задалась вопросом относительно нормальности собственного рассудка.

Сдерживая агонию, Джой полностью сконцентрировалась на боли, когда над ней склонились люди, перекладывая ее на носилки и унося куда—то из безопасного места. Когда она приходила в себя, то видела над собой совершенную черноту ясного ночного неба, а иногда лицо, знакомое ей до глубины души и закрывающее собой блеск звезд, золотисто—зеленые глаза удерживали ее взгляд, она слышала успокаивающий, настойчивый голос, произносящий ее имя. Раз за разом, так, что она не могла забыть его.

Она слышала звуки, в которых было еще меньше смысла: завывания волков, музыкальное журчание знакомого, но непонятного языка, тихие слова, говорящие о связи более мощной, чем сама смерть.

Пришло время, когда тряска закончилась, и она почувствовала себя убаюканной всеобъемлющим теплом, ощутила успокаивающий шелест прикосновения на своей щеке, в то время как все тело погрузилось в пышную мягкость. Здесь было еще больше голосов, жужжащих словно мухи. Вне всего этого лишь одно имело значение. Его голос присутствовал постоянно. И даже тогда, когда оберегающий контакт его руки исчезал, она знала, что он все еще здесь. Она держалась за этот единственный несомненный для нее факт, перенося всю ту боль, что последовала за этим.

В сотый раз развернувшись на пятках, Люк покачнулся и стал мерить маленькую комнатку в обратном направлении. Все давно разошлись — даже его бабушка, получившая угрожающее предупреждение, имела достаточно здравомыслия, чтобы не оспаривать приказ своего внука. Никому из них не надо было ничего объяснять. Они уже все поняли и знали Люка достаточно хорошо, чтобы испытывать его терпение в такой момент.

Губы сложились в подобие рыка. Он знал, что вел себя, как дикое животное, потерявшее чувство собственного достоинства, которое требовал от него дух волка. Произошедшее стерло все различия. Он яростно угрожал Коллье, своему старому другу, физической расправой, если тот не позаботится о том, чтобы Джой выжила и чтобы с ней было все в порядке. Многое говорило в пользу человека, который противостоял Люку и чуть не заставил его устыдиться своими спокойными заверениями.

Но Люк знал, что находится на грани срыва. Если Коллье в самом ближайшем будущем не выйдет из этой комнаты и не скажет, что с Джой будет все хорошо…

Дверь распахнулась прежде, чем он успел закончить свою мысль. Люк прыжком пересек комнату и остановился рядом с Коллье, пока тот закрывал за собой дверь.

— Ну, говори.

Доктор не вздрогнул от резких слов, близости напряженного тела и горящих глаз Люка. Однако, Алан имел достаточно здравомыслия, чтобы рискнуть и дальше держать Люка в неведении.

— С ней будет все в порядке, Люк. Немного внимания и заботы, и будет, как новенькая.

Только сила привычки удержала Люка на ногах. Он глубоко вздохнул, чтобы успокоиться. Коллье воспользовался этим легким замешательством и продолжил:

— Просто повезло, что я вовремя оказался здесь со своим ежемесячным визитом. Ты действительно хорошо о ней заботишься, но Джой нуждается в еще большем уходе, чем ты и здешние условия можете ей предоставить, — он замолчал, хмуро рассматривая Люка, выражение его лица стало глубоко задумчивым. — Она — сильная девочка, упорная, что вызывает к ней массу уважения. Что я действительно не могу понять, так это то, как такое могло произойти, как ты мог позволить ей…

Люк двинулся вперед к двери, уворачиваясь таким образом, чтобы доктор не мог препятствовать его движению. Не успел он открыть дверь, как Коллье остановил его, хватая за руку. Люк переключил свое внимание на доктора, сдерживаясь и практически до тошноты сопротивляясь волнам яростного гнева. От этого его мускулы завибрировали, и глаза Коллье неуверенно мерцали, разглядывая твердые мышцы предплечья Люка под своими пальцами. Но доктор держал крепко, и Люк желал избавиться от ослепляющей его ярости. Часть его ни человеческого, ни волчьего существа страстно желала отшвырнуть старого друга в сторону, как какую—то несущественную помеху. Вместо этого, он дождался момента, когда сумел связать звуки в слова, и произнес:

— Я должен идти к ней, — голос звучал почти ровно, почти нормально. — Позволь мне пройти, Алан.

Он почувствовал, что Коллье понял предупреждение, однако, доктор встретил его взгляд и не сдвинулся с места. В любой другой раз Люк, как это часто бывало в прошлом, восхитился бы бесстрашием друга. Сейчас же тот являл собой помеху, с которой не было настроения возиться. Он приготовился выдернуть руку и оттолкнуть Коллье в сторону, но доктор опять опередил его.

— Она нуждается в отдыхе, Люк, — невозмутимость в работе, которая создала репутацию Коллье в том, что он знал, как обращаться с больными, заставила Люка нехотя прислушаться к словам. — Как тебе хорошо известно, она слишком много всего перенесла, и я только что позволил ей уснуть. По причине сотрясения головного мозга ее следует будить каждый час или два, поэтому ей нужно получить максимум отдыха в промежутках.

Люк прочитал искреннее сочувствие в спокойных голубых глазах Коллье и нехотя отвел взгляд, сжимая челюсти, вопреки желанию проигнорировать слабый упрек доктора и здравый смысл. После долгого, напряженного момента он убрал пальцы с дверной ручки, высвободился из захвата Коллье и отступил на несколько шагов назад. Тело требовало незамедлительных, стремительных действий, но он неподвижно стоял до тех пор, пока доктор не расслабился и не отошел от двери. Они смотрели друг на друга, в конце концов, Коллье вздохнул и присел на одну из резных табуреток, стоящих у печи, утомленно потирая лоб.

— Ты действительно хорошо о ней заботился до нашего прихода, Люк. Из—за раны на голове она могла потерять критическое количество крови. Если бы это произошло, то сотрясение головного мозга представляло реальную опасность. Слава Богу, ты правильно уложил ее и поддерживал дыхание, — Коллье поднял взгляд, и Люк, неотрывно наблюдающий за ним, сосредоточился на словах, относящихся к состоянию Джой. — Переломы ребер чрезвычайно болезненны, но я смогу вводить ей обезболивающие. Это поможет ей дышать, пока не минует опасность сотрясения и мы не сможем давать ей болеутоляющее оральным способом. Все это время она будет нуждаться в тщательном наблюдении, но с ней будет все в порядке.

Отвернувшись, Люк уставился в единственное окно хижины, заботясь о том, чтобы доктор не смог заметить, какое воздействие оказали на него его слова. Мягкое снежное покрывало придало деревне поистине сказочный вид. Казалось, что ее населяют отважные лесорубы или злые ведьмы. Тогда как…