В огне страсти - Моника Маккарти Страница 77

В темноте синие глаза Колина гневно сверкнули.

— Да! — рявкнул он. Эта вспышка враждебности удивила Дункана, но Колин мгновенно взял себя в руки. — Нет! Просто ты должен был знать свое место.

Он пришпорил коня и вырвался вперед, лишив Дункана возможности расспрашивать дальше. Впрочем, он уже выяснил достаточно. Корни обиды Колина крылись очень глубоко — намного глубже, чем сознавал он сам.

Колин мчался вперед сквозь тьму и дождь, подгоняя коней сверх всякой меры, но в конце концов был вынужден остановиться.

Люди, посланные им на разведку, вернулись и сообщили, что ничего не заметили, но брат решил не рисковать. Он расставил часовых по периметру, а вторую половину людей отправил следить за лошадьми.

Дункана отделили от остальных пленников. Он сел у воды, прислонившись спиной к дереву. Дункан не ел целый день, но все равно удивился, когда молодой воин предложил ему кусок сушеной говядины и кружку эля. Поблагодарив, Дункан принялся за еду.

Юноша огляделся по сторонам.

— Правда то, что о тебе говорят?

— Что именно? — сухо уточнил Дункан. — Рассказывают-то много всего.

Юноша безуспешно попытался скрыть смущение.

— Что ты и есть знаменитый Черный Горец. Величайший воин…

— Довольно, Гиллис! — Дункан услышал раздражение в голосе брата. — Не важно, какая у него репутация на континенте. В Шотландском нагорье он преступник, осужденный за измену.

— Да, вождь, — нервно ответил Гиллис. — Простите, вождь.

— Займись лошадьми, — приказал Колин. — Пора ехать дальше.

Все чувства Дункана обострились. Вот оно. Никто на них не смотрел — все оказались чуть впереди и готовились отправиться в путь.

— Вставай, — велел Колин.

Дункан медленно поднялся. Краем глаза он видел, как рука брата тянется к поясу — к пистолету.

Брат ненавидит его так сильно, что готов убить! Эта мысль разъедала душу, как кислотой, но Дункан уже приготовился. Несмотря на связанные руки, он резко повернулся и изо всех сил ударил ногой. Башмак попал в уже поднятую руку Колика, выбив пистолет. Прежде чем Колин успел прийти в себя, Дункан пнул его еще раз, на этот раз в голову, потому что Колин невольно пригнулся к ушибленной руке. Этот удар оглушил брата, и Дункан ринулся на него со свирепым боевым кличем. Оба рухнули на землю.

Колин тоже издал боевой клич, и началась драка. Несмотря на слухи, возможности Дункана были не безграничны. Если бы Коналл сумел освободить стражников Гордона, их шансы хоть немного уравнялись бы.

Колин зарычал от боли, когда Дункан, саданув его локтем в живот, потянулся к кинжалу брата. Он выхватил его и сумел разрезать путы на руках. К этому времени Колин слегка пришел в себя и нанес Дункану удар в висок. Кожаный жилет и нагрудная пластина были по-прежнему на нем, но стальной шлем остался в гостинице, и от удара брата голова загудела. Недостатков у Колина хватало, но на нехватку силы он пожаловаться не мог.

Дункан ответил ударом в челюсть и с удовлетворением услышал, как что-то хрустнуло:

Зажав кинжал в руке, Дункан вскочил на ноги — он слышал вокруг шум сражения и хотел оказаться в такой позиции, чтобы отразить любое нападение.

Было темно и туманно, но он видел очертания приближающихся людей.

Колин с трудом поднялся на ноги и посмотрел Дункану в лицо.

— Будь ты проклят! — воскликнул он, потирая челюсть.

— Это не я пытался убить собственного брата, — процедил Дункан сквозь стиснутые зубы.

Однако неприглядная правда только сильнее разозлила Колина. Он выдернул из-за пояса второй пистолет, вскинул руку для выстрела, но Дункан ударил его по руке, и пуля пролетела над плечом, не попав в сердце. Колин выругался и потянулся за мечом — отцовским мечом! Но выхватить его не успел — Дункан метнулся вперед, одной рукой придавил брата за плечи к дереву и прижал к его горлу длинный острый кинжал.

Колин пытался вырваться, но не мог сдвинуть Дункана с места. Тот стоял, как скала, хотя его обуревало желание нанести ответный удар человеку, только что пытавшемуся его убить. Дважды. Вот это брат!

— За что? — спросил он, слегка вдавив острие кинжала в шею Колина.

Если он надеялся на признание, то его ждало разочарование. Дункан знал, что брат унесет свои тайны в могилу.

— Ты этого не сделаешь, — издевательски протянул Колин.

Дункан посмотрел в сторону шумного сражения и заколебался. Только сейчас он понял, почему никто не спешит на помощь Колину. Люди, чье приближение он чувствовал всю дорогу, вышли из тени. Их вождь был так похож на свою сестру, что Дункан узнал его сразу.

Он повернулся к брату, чувствуя, как его охватывает бесконечная печаль.

— Ты прав, — сказал он. — Я этого не сделаю.

— Зато я сделаю, — отозвался мужской голос. Колин дернул головой в ту сторону и побледнел. Дункан отступил назад, отпустив Колина.

— Ламонт? — спросил он.

Человек, поставивший себя вне закона ради того, чтобы отомстить за поруганную честь любимой женщины, склонил голову, не отводя хищного взгляда от Колина. Несмотря на темноту, ярость и ненависть, исходившие от Нилла Ламонта, были буквально осязаемы.

Двое вытащили мечи и приняли боевую стойку. Ламонт поднял над головой свой двуручный меч и атаковал со свирепостью, казавшейся сверхчеловеческой. Сталь ударялась о сталь с грохотом, напоминавшим удары грома. Ламонт нападал на Колина неистово, неумолимо, нанося один мощный удар за другим. Брат не успевал их отражать. Казалось, что Ламонт черпает откуда-то все новые и новые силы.

Исход у этого поединка мог быть только один. Дункан это знал, и, судя по глазам Колина, брат знал это тоже.

Не желая видеть неизбежного, Дункан повернулся и пошел прочь. Ему бы хотелось испытывать сочувствие, но Колин сам выбрал себе такую судьбу, и теперь наступил час расплаты.

Колин погиб.

Ламонт и шайка разбойников Макгрегоров растворились в темноте так же быстро, как возникли из нее. Похоже, их сражение с гибелью единственного врага завершилось.

Прежде чем их успели снова повязать, Дункан отправил Коналла и Гордонов назад на остров Айла, чтобы отыскать Джинни. Гигант ирландец не очень обрадовался этому приказу, но он знал, что предстоит Дункану, и понимал, что тот должен это сделать. Час расплаты Дункана, как и Колина, настал, но он все же надеялся на более благоприятный исход.

Дункан горевал не по брату, пытавшемуся его убить, но по мальчику, который когда-то ходил за ним по пятам, с которым они вместе росли.

Если бы не Гиллис, Дункану пришлось бы нелегко — попробуй убедить оставшихся в живых членов клана не убивать его на месте!.. Но юный воин обернулся как раз в тот момент, когда Колин пытался застрелить брата. Бесчестье вождя не могло понравиться ни одному горцу, а поскольку Дункан выразил готовность признать их власть над собой, угроза немедленной казни миновала.