Ласковый дождь - Роберта Лэтоу Страница 75

– Все это принадлежит тебе. И это, и это, – то и дело повторял он. – Мы проезжаем через владения, которые принадлежали твоей семье последние шестьсот лет.

Адам круто свернул с дороги, и джип помчался через луг, но вдруг резко затормозил. Перед ними открывалась восхитительная панорама, на дальнем плане которой высились стройные кипарисы, а сквозь их кроны виднелась голубая гладь Евфрата.

– Это тоже мое? – потрясенно спросила Мирелла.

– Да. Посмотри налево. Милях в десяти отсюда я нашел дневники семьи Оуджи. А теперь взгляни направо. – Он проследил за ее взглядом – она смотрела на палатку бедуинов – и улыбнулся. – А вот это не твое, это мое. Я браконьерствую на твоей земле! Поехали туда.

Адам подал сигнал и выпустил собак, которые должны были возвестить слугам о прибытии хозяина.

– Я тоже не надеялся, что ты когда-нибудь окажешься у меня в гостях. Ты представить себе не можешь, как я счастлив. – Он нежно поцеловал ее в губы.

Они проехали еще немного, после чего вышли из машины и пошли пешком через луг, держась за руки. Через миг они скрылись в густой, высокой траве.

– Наверное, ты думаешь, что я растеряюсь и буду чувствовать себя Золушкой в этом раю, – улыбнулась Мирелла. Она волновалась, потому что ей хотелось быть особенной и неповторимой для Адама в эту минуту. Она так сильно любила его, что стеснялась своего чувства. Она не испытывала никакого страха, наоборот, она удивлялась тому, что ради этого мужчины отважилась залезть на гору, лишь бы доставить ему удовольствие. Ее широкая юбка разметалась у ее ног, когда она легла на траву.

– Ты в порядке? – спросил Адам с улыбкой.

Мирелла молча кивнула в ответ. Он склонился над ней и, развязав пояс юбки, стал ласкать ее бедра и темный треугольник пушистых волос. Его настойчивые, умелые пальцы оказались у нее между ног, и тогда он нагнулся и стал покрывать ее живот страстными поцелуями. Мирелла закрыла глаза и застонала, обхватив его голову руками. Неожиданно Адам поправил ей юбку и помог подняться с травы.

– Если мы поторопимся, то успеем искупаться в реке и высохнуть на солнце, – предложил он.

Их встретил Турхан, который, как объяснили Мирелле, был домоправителем Адама и неотлучно состоял при нем с тех пор, как хозяину исполнилось восемнадцать лет.

– Впрочем, вы уже знакомы, – улыбнулся Адам. – Турхан один из тех, кто спас тебя от озверевшей толпы на базарной площади.

Затем Адам познакомил ее с Музин, хрупкой юной турчанкой, одетой намного роскошнее других женщин, с которыми до сих пор сталкивалась Мирелла. Адам пояснил, что Музин принадлежит к штату слуг его дворца на Босфоре, и Мирелла предположила, что в обязанности этой девушки входит не только работа по дому, но и удовлетворение сексуальных потребностей хозяина. Адам подтвердил ее догадку и попросил ни в коем случае не демонстрировать робость или смущение перед Турханом и Музин, поскольку они оба его личные слуги, всегда готовые выполнить любое его приказание, а с этого момента она тоже может распоряжаться ими по своему усмотрению.

Они направились прямиком к берегу реки, где Адам приказал Турхану разложить килим на залитом солнцем склоне холма.

Адам и Мирелла стояли обнявшись у самой воды, слушали пение птиц и наслаждались чарующим покоем и умиротворенностью этого пейзажа. Вдруг с противоположного берега поднялась в воздух птичья стая и устремилась вниз по течению реки.

– Смотри, это ибисы, – проговорил Адам. – Хотя их осталось совсем немного, здесь их еще можно увидеть, потому что они гнездятся в Марокко и возвращаются на Евфрат каждый год в феврале.

Они долго смотрели вслед стае, пока та не скрылась из виду. Тогда Адам повернулся к Мирелле и принялся ее раздевать. Вскоре она стояла перед ним обнаженная. Через минуту он тоже избавился от одежды и шагнул к ней.

Запах его тела и гладкая, упругая кожа, под которой перекатывались тугие мышцы, воспламенили ее. Он поднял ее на руки и понес к воде, а она покрывала поцелуями его шею и грудь, осторожно покусывая соски.

После купания их встретила на берегу Музин с двумя мягкими, расшитыми вручную халатами. Адам взял Миреллу за руку и повел вверх по склону холма, где для них уже были приготовлены царское ложе и угощение. Адам снял с себя влажный халат, протянул его Музин, а затем помог раздеться Мирелле. Они сидели рядом, подставив лица теплому солнцу. После прохладной воды сухой жар казался особенно приятным. Адам налил им вина, прищурившись, оценил его цвет на солнце.

– Я чествую тебя, богов и эту прекрасную жизнь – отныне и во веки веков! – торжественно провозгласил он.

Мирелла сделала глоток и сказала, что вино похоже на нектар, достойный богов, за которых они только что выпили.

– С того дня, как мы встретились и я влюбился в тебя, не было ничего, что я делал бы без мысли о тебе, не было ни мгновения радости, печали или оргазма, который я не разделял бы с тобой в своем воображении, – признался Адам. – Я обедал со своими приятелями и думал: «Мирелле они, наверное, понравились бы». По ночам, любя других женщин, я видел перед собой твое лицо. Каждый раз, устраивая прием или вечеринку, я мечтал о том, чтобы ты появилась неожиданно среди гостей. Я заказал лучшее вино для этого путешествия не потому, что надеялся выпить его с тобой, а потому, что знал, что ты на пути ко мне. За все это время я ни разу не испытал разочарования и не впал в отчаяние, потому что знал, что то, что должно произойти, обязательно произойдет, и мы будем вместе. Я никогда не сомневался в этом. Я ждал тебя и утешался воспоминаниями о том, как мы любили друг друга. И вот теперь ты здесь, и я счастлив.

Они допили вино и легли рядом. Мирелла положила голову ему на грудь, а он ласково гладил ее обнаженное бедро и слушал, как бьется ее сердце. Она поцеловала его сосок и провела рукой по его коже.

– Адам, я даже не подозревала, что бывает такая любовь, что существуют такие мужчины, как ты. Ты когда-то сказал, что если двое испытывают настоящую любовь, жизнь для них уже никогда не будет прежней. Ты был прав. Все, что я делаю теперь, с тобой или без тебя, имеет совершенно особое значение. Твоя вера в меня, твоя любовь дают мне силы и заставляют быть такой, какой ты хочешь меня видеть. Я люблю тебя, Адам.

Они без устали ласкали друг друга, пока не провалились в сон, нежась в лучах горячего солнца.