Праведник поневоле - Мэдлин Хантер Страница 70

В последнее время Верджил избегал Адриана Бершара, но дальше так продолжаться не могло – ему нужно было поделиться с кем-то занимавшими его мыслями.

Не всеми. То, о чем он хотел говорить, не касалось Бьянки. Если бы он решился доверить кому-то этот секрет, то никогда не выбрал бы в поверенные Бершара. Возможно, он обратился бы к Сент-Джону. Верджил почти не сомневался в том, что женитьбе Сент-Джона предшествовала любовная связь.

Он вспомнил, как, что-то заподозрив, осуждал друга за это и даже думал порвать с ним. Ему тогда казалось непростительным со стороны Сент-Джона соблазнить проживавшую в его доме молодую кузину, за которую он нес ответственность. Тот факт, что Диана, как теперь стало известно Верджилу, кузиной Сент-Джона не являлась, ничего не менял.

Однако в браке они были безмерно счастливы, и это меняло решительно все. То же самое можно было сказать о непростительном поведении с Бьянкой самого виконта Леклера, которого мучило навязчивое желание повторения случившегося.

Недели, проведенные в разлуке с Бьянкой после ее отъезда из Ланкашира, были для него сущей мукой. Верджил отправился в Леклер-Парк, чтобы отыскать там письма от Томаса и провести необходимое расследование, но его мысли были настолько заняты Бьянкой, что отвлекали его от дел, и Верджил был не в силах противиться этому наваждению.

Когда он вернулся в Лондон, его жизнь стала и вовсе невыносимой. Встречаясь с Бьянкой в доме Пенелопы, наблюдая за тем, как она принимает гостей, слушая, как Бьянка в гостиной упражняется с преподавателем вокала, он не оставлял надежду получить какое-либо подтверждение того, что она несчастна, но вместо этого перед ним представала восходящая звезда оперной сцены, которая просто упивалась независимостью.

Выйдя из комнаты и оставив остальных членов Общества дуэлянтов за портвейном и сигарами, Верджил последовал за Адрианом и нагнал его в конце гостиной. Сент-Джон пригласил всех на обед, который стал веселым и шумным мужским застольем. Гости были знакомы не первый год и полностью доверяли друг другу.

– Узнал что-нибудь важное? – поинтересовался Адриан.

– У меня есть доказательства, что Милтон имел связь, которая могла стать для него губительной. Среди бумаг Адама Кенвуда обнаружилась подборка писем к Милтону от его друга. Содержание этих писем могло навлечь на брата большие неприятности.

– А как письма попали к Кенвуду?

– Кенвуд первым обнаружил тело. Он пришел к Милтону на условленную встречу и в поисках хозяина заглянул в кабинет, где и увидел его. Полагаю, он сразу же начал искать что-нибудь, что указывало бы на причину самоубийства, и, наткнувшись на эти письма, взял их себе, чтобы спасти репутацию писавшего.

– Но тебе он их не отдал.

– Скорее всего, Кенвуд хотел избавить брата от моего осуждения. В любом случае, если эти письма существовали – а теперь мне это доподлинно известно, – кто-то мог заполучить одно из них и использовать его с целью шантажа.

– Неужели содержание одного письма может являться достаточно веским основанием для этого?

– Думаю, да.

Мужчины остановились и разом посмотрели на дом. В окне верхнего этажа, за занавеской, вырисовывался силуэт женщины. Это была Диана, супруга Сент-Джона, которая с ребенком на руках расхаживала взад и вперед по комнате. Верджил словно завороженный наблюдал за ней, завидуя семейному счастью Сент-Джона.

– Почему все же Кенвуд не уничтожил их? – наконец спросил Адриан, возвращая Верджила к действительности.

Виконт отвел взгляд от окна, и друзья неспешно двинулись дальше.

– В точности не знаю, но думаю, он тоже догадался о шантаже и о поводе для него и, возможно, начал собственное расследование. В его столе рядом с письмами я нашел список имен, в котором значились мой брат, Каслрей, а также те двое господ, которые в прошлом году продали значительную часть своего имущества.

– То были предполагаемые им объекты вымогательства, а может, и его жертвы. Ведь именно на эту мысль наводит твоя находка, не так ли?

– Не думаю, что их шантажировал Кенвуд, хотя такой вариант я тоже рассматривал. Начать с того, что лорд Фэрхолл умер после Кенвуда. И потом, кто-то ведь и сейчас шантажирует графа Гласбери…

Собеседники повернули назад, по направлению к саду, и пошли в противоположную сторону. Опавшие листья кружились вокруг их ног, а легкий ветерок гнал по небу призрачные облака, за которыми скрывалась луна.

– Думаю, мы приходим к одному и тому же выводу, Леклер, – подытожил Адриан. – Сцена с Гласбери в Хэмпстеде выглядела весьма убедительной.

– Согласен. Не пойму только, в чем она убеждает.

– В том, что два человека, подвергшиеся шантажу, имеют отношение к вашей семье, и это нельзя упускать из виду. К тому же сцена, свидетелями которой мы оказались, говорит о том, что шантажист, скорее всего не принадлежит к северным радикальным группировкам, действия которых предсказуемы.

– Значит, чтобы найти его, не нужно далеко ходить.

Верджил внезапно вспомнил то, что Бьянка со свойственной ей проницательностью сказала ему в ту памятную ночь у камина. Тогда эти слова, казалось, пролили свет на мучившую его загадку. Избегал ли он смотреть правде в глаза, не отворачивался ли от очевидного, которое говорило, что он даром теряет время, пытаясь найти шантажистов среди радикалов, заговорщиков, поставивших целью уничтожение правительства? Не надеялся ли он в глубине души, что тайна Милтона окажется связана с государственным заговором, а вовсе не с тем, с чем она оказалась связана в действительности?

– Тот факт, что обе жертвы шантажа, так или иначе, выводят на семью Дюклерков, может оказаться чистой случайностью, но давай пока оставим это допущение, – сказал Верджил. – Стало быть, шантажист – кто-то из нашего круга.

– Или кто-то, кто имеет здесь знакомства. А может, мы усматриваем какую-то логику там, где ее нет? В конце концов, если Хэмптону удалось докопаться до секретов графа Гласбери, это мог сделать и любой другой.