Похищенная страсть - Мейси Ейтс Страница 7

Брайар ощутила чувство вины. Странно. Ведь они волновались за нее, оказавшись втянутыми в эту историю, и, вероятно, действительно оказались в безвыходном положении. Ведь у них не было руководства «Как выдать за свою дочь беглую принцессу и обеспечить ее безопасность». Больно это узнать, но винить их она не может.

— Он сказал, что я должна выйти за него замуж, — сообщила она тусклым голосом.

— Король?

— Принц Фелипе.

На другом конце трубки послышался звук облегчения.

— По крайней мере, он, а не его изверг отец. Вот почему король и королева отослали тебя подальше из страны, знали, что жизнь с ним уничтожит тебя.

— Тем не менее я не хочу выходить замуж за Фелипе. Не хочу быть принцессой. Я просто хочу вернуться домой.

Повисла пауза.

— Боюсь, невозможно. Это будет иметь катастрофические последствия для твоих родителей. Из-за денег, взятых государством Верлорен. И для страны все будет плохо, если Санта-Милагро решит, что условия сделки нарушены. Национальное казначейство обанкротится. Народ обнищает. Ни закупок продовольствия, ни государственных программ жилья, ни здравоохранения.

Пока отец перечислял, Брайар чувствовала, какой груз ответственности ложится на ее плечи. Ответственности за народ ее родины, которую она даже не смогла найти на карте.

— Значит, я должна выйти за него замуж?

— Если не сможешь убедить его, что существует альтернатива. Не уверен, можно ли еще что-то можно сделать. Ты вне нашей досягаемости. Мы не хотели для тебя такой судьбы.

Ее вновь накрыла волна ярости.

— Но ведь ты знал, что так может случиться. Знал все это время. А я — нет.

— Мы не хотели, чтобы ты боялась собственной тени, — оправдывалась мать.

— Я и не хочу бояться собственной тени. Но вы должны были меня предупредить, что нужно остерегаться очаровательных испанских мужчин, пытающихся заговорить со мной на улице. — С этими словами Брайар повесила трубку, а как только сделала это, дверь распахнулась. Вошел Фелипе.

Пересек комнату и забрал у нее телефон. Почему она бросила трубку? Кто знает, когда в следующий раз ей удастся поговорить с родителями.

— Предполагаю, все мои слова получили подтверждение, — спросил он.

— Подозреваю, вы подслушивали, поскольку вошли сразу после окончания разговора.

Он улыбнулся:

— Вы меня так хорошо знаете. Мы будем идеальной супружеской парой.

— И все же я не понимаю. Женитесь на ком-нибудь еще. Почему именно я?

Он схватил ее за руку, поднимая с кровати. Она по-прежнему была в больничном халате с завязками сзади и, приподнимаясь, почувствовала ветерок по голой спине. Ахнув, осознала, что под халатом на ней нет ничего, кроме белых хлопковых трусиков.

Его золотые глаза пылали огнем, и Брайар чувствовала интенсивное пламя у него внутри. Пламя и серу. Казалось, внутри у этого человека ад. И то ли потому, что не одета, то ли впервые ощутив реальность происходящего, она испугалась. Очень испугалась его.

Выяснилось, что ее тащат к окну. Тяжелые шторы закрывали обзор, Фелипе грубо их раздвинул, и перед ней раскрылась городская панорама. Огромный город, несовременная архитектура. Виллы с красными глиняными крышами, церкви с высокими шпилями и железными колоколами на башнях. А вдали горы.

— Видишь? Это моя страна. Десятилетиями ею правил сумасшедший. Безумец, больше озабоченный собственной властью, деньгами и шантажом, чем благополучием народа. Десятилетиями я пытался хоть что-то сделать, чтобы изменить положение, когда взойду на трон. Переманил на свою сторону армию. Заработал столько денег, чтобы стало возможным изменить ситуацию в тот момент, когда я смогу контролировать управление государством. Занимался закулисными контактами и договоренностями, чтобы в момент, когда тело отца предадут земле, над страной взошло бы солнце. Я никогда не хотел свергнуть его путем гражданской войны. Слишком уж высокая цена, кроме того, не обошлось бы без человеческих жертв. Играя роль плейбоя, я готовился взять власть. Вы — часть этого плана. И будь я проклят, если позволю все испортить. Мольбы меня не растрогают, принцесса. Ничто не помешает мне свернуть с пути. Я буду королем Санта-Милагро. А вы можете стать королевой, помочь исправить зло, которое свалилось на мой народ, улучшить жизнь людей. И собственную жизнь. Ну, или вы сможете вернуться к скучному существованию.

— Я действительно играю важную роль в вашем плане?

— Все знали, что вы должны были выйти замуж за моего отца. Но если выйдете за меня, и не по принуждению, это позволит наладить отношения между Санта-Милагро и Верлореном. Моя страна приобретет положительный имидж в СМИ. Мне нужно все контролировать. Абсолютно все. Я должен все собрать воедино. Ничего не упущу, уж вы поверьте. Включая вас.

— А если я откажусь?

— Мне кажется, я объяснил все предельно ясно. Если откажетесь, это грозит несчастьями. Для всех. Всех, кого вы любите. Всех, кого полюбите.

Она моргнула.

— Вы собираетесь убивать?

— Нет. Но сделаю все, чтобы они захотели умереть.

— И как это поможет улучшить ваш имидж?

— Я не настолько глуп, чтобы предавать это огласке. Но знаете, ваши нью-йоркские родители уязвимы. Я могу уничтожить их финансово. Ваш отец сотрудничает с американскими политиками. И поверьте, если нажму на нужные кнопки, я смогу лишить его пациентов, уничтожить репутацию. Гораздо выгоднее сотрудничать с принцем, чем вступаться за врача.

Она почувствовала холод внутри. И естественно, поверила ему. Он вполне способен выполнить угрозу. Причинить вред родителям. И если она это позволит, что же она за дочь такая? Они защищали ее всю жизнь. По крайней мере, надо отплатить им тем же.

Он улыбнулся, и что-то в этой улыбке рассеяло ее сомнения. Выражение его лица снова изменилось, он вновь предстал привлекательным мужчиной, которого она встретила на улице в Нью-Йорке.

— Сейчас я вас покину. Отдыхайте сегодня. А завтра мы будем делать из вас королеву.

Фелипе вошел в комнату отца. Было темно, окна зашторены, свет выключен.

— Добрый вечер, отец. — Он присел на кровать.

— Твой пиджак сидит криво, — заметил старик вместо приветствия.

Фелипе поднял руку, рефлекторно подтягивая рукава и ненавидя себя за это.

— Нет. Ты почти ослеп, поэтому, даже если и так, ты бы все равно этого не увидел.

Было странно видеть отца в таком положении. Когда был ребенком, Фелипе очень боялся своего родителя. А теперь вот он пожилой, будто уменьшившийся. Тем не менее при взгляде на него внутри возникало знакомое чувство смятения.

Этот человек годами третировал его мать. Фелипе хорошо помнил, как однажды он ударил ее так сильно, что у нее образовался огромный синяк под глазом. И потом визажист вынужден был маскировать его, прежде чем они вышли в зал приемов, изображая идеальную королевскую семью.