Внезапная помолвка - Лара Темпл Страница 7

– Доброе утро, мисс. Я вижу, Дюк смирился со своей участью.

Девушка остановилась и смущенно улыбнулась ему:

– Доброе утро. Вы правы, сегодня он сам спустился с крыльца после утренней встречи с тетей Минни. Он становится более активным, я права, Мармадюк?

Макс с сомнением посмотрел на полусонного мопса.

– Это замечательно. А что сказала леди Хантли после того, как в ее доме появился ужасный поводок?

– Я не хотела ей говорить, но доктор наябедничал, и ее это чрезвычайно встревожило.

– Она рассердилась?

Девушка засмеялась, и Максу пришлось приложить усилие, чтобы не улыбнуться в ответ.

– Вовсе нет. После того как доктор дал восторженный отзыв о достижениях Мармадюка и я отдала ей набросок, сделанный в парке, тетушка даже ущипнула меня за щеку. Судя по всему, ее шпионы из слуг уже донесли, что поводок был прислан анонимно, и она захотела узнать, кто его прислал. Я ответила, что не знаю вашего имени и имени вашей сестры, но предполагаю, что вы живете где-то по соседству, и она сказала, что не ожидала от меня такого проворства, что она за меня рада. Кстати, это был мой самый долгий разговор с ней за все время.

Макс перестал сдерживаться и рассмеялся:

– Сколько еще вам предстоит томиться в заточении у леди Минервы?

– Это зависит только от тети Минни. Другие мои сестры пробыли здесь от двух до шести дней. Последнее удалось Августе, но она сказала, что тетя Минни почти с ней не разговаривала, просто тете нравилось, как Августа играет на фортепиано. Хотя победитель – кузен Артур. Он продержался целых две недели и рассказывал об этом с такой омерзительной слащавостью, что я бы с огромным удовольствием побила его рекорд.

– Понимаю. И какие таланты вы должны для этого проявить помимо перевоспитания ее мопсов?

Софи моргнула.

– Точно не знаю. Мне приходится много читать тете, но книги такие забавные и совсем не похожи на те, что нам разрешают читать дома. А теперь, когда она обнаружила, что я хороший художник, она хочет, чтобы я написала настоящий портрет… – голос девушки слегка дрогнул, – Мармадюка.

– Боже правый! – Макс взглянул на предмет обсуждения, который в это время почесывался как ни в чем не бывало. – В образе героя?

Девушка весело и заразительно рассмеялась, но тут же взяла себя в руки и быстро умолкла.

– Вот именно. Он должен стоять на пьедестале, на фоне пейзажа или замка. И еще на портрете надо изобразить гербы Хантли и Тревелианов. Я сказала, что буду рада, и это правда, поскольку так я смогу купить все, что мне нужно для живописи. Я поеду за покупками в Чипсайд, что будет просто замечательно, и даже зайду в Королевскую академию, чтобы получить представление о том, как строить композицию для портрета. Мой дорогой Мармадюк оказал мне большую услугу, верно, дорогой?

Мармадюк высунул язык и уставился на нее с неожиданным обожанием.

Макс улыбнулся:

– Похоже, ваше пребывание здесь может оказаться довольно продолжительным. Вы уже бывали в Королевской академии?

– Нет. Мне очень хотелось бы пойти на летнюю выставку, но одно из условий нашего пребывания здесь – не выходить за пределы Гросвенор-сквер. А теперь у меня есть законный предлог погулять, и я намереваюсь воспользоваться им в полной мере. Королевская академия в той стороне, верно?

– Да, но… Вы же не собираетесь идти туда пешком? С собакой?

– Разве это слишком далеко? – с тревогой спросила Софи.

– Да. Ваш мопс не осилит и половины пути. К тому же вы не сможете взять его с собой в Сомерсет-Хаус! – строго произнес Макс. – И еще вы не можете идти туда одна. Вы должны взять с собой хотя бы горничную.

– Тетя Минни никогда бы не позволила мне распоряжаться своей горничной, а лакей Джеймс для этого не годится. Нет, я не могу упустить эту возможность только потому, что у меня нет компаньонки. Я никогда себе этого не прощу. Да и что может со мной случиться?

– Дело не в этом. Молодые женщины… добропорядочные молодые женщины… не могут разгуливать по городу без сопровождения.

– О, прошу вас, не заставляйте меня еще сильней чувствовать себя преступницей. В Лондоне меня никто не знает, а значит, никто даже не обратит на меня внимания. Я просто не могу не пойти!

Макс твердо приказал себе остановиться. Его это совершенно не касалось. И потом, она права, в Лондоне ее никто не знает. Но мысль о том, что она будет бродить одна по незнакомому городу…

– Сводите этого негодного пса на прогулку и через час ждите меня в парке. Я отведу вас, – вдруг резко бросил он.

Девушка удивленно вытаращила глаза, направив на него всю силу их морской синевы. Они определенно были слишком выразительны. В их глубине Макс видел ее удивление, ее недоверие, ее раздумья и очень надеялся, что никто не узнает, что он сам вызвался сыграть роль сопровождающего этой странной девушки.

– Это очень любезно с вашей стороны, но вам нет никакой необходимости беспокоиться на мой счет, – вежливо ответила она, и напряжение Макса немного спало, уступив место удивлению этому нехарактерному для нее проявлению благовоспитанности.

– Вы говорите так, словно играете чью-то роль, – ответил Макс, и ее теплый, переливчатый смех, похожий на журчание воды в ручье, вызвал резкий укол того же собственнического чувства, которое возникло у него накануне в парке, когда он случайно коснулся ее руки.

Оно длилось всего мгновение, но Макс безошибочно узнал его. Казалось бы, в ней не было ничего такого, что могло вызвать этот непрошеный всплеск желания. Довольно хорошенькая, но ничего выдающегося, если не считать глаз, своим цветом напоминавших ему летнее море вблизи побережья недалеко от Харкота. Нет, дело не в ее облике, а в ее живости, действовавшей как магнит, как приглашение радоваться жизни.

– О, вы угадали! Изображала свою тетю Серафину, мать Артура. Она ужасна. Я выглядела совсем неубедительно, да? Но я хотела сказать, что вам действительно не надо со мной идти. Я прекрасно справлюсь сама. Правда.

– Возможно. Значит, мы договорились. Я просто удостоверюсь, что вы благополучно вошли внутрь, и оставлю вас осматривать выставку, а сам поеду в Сити. У меня там встреча. А вы потом сможете взять извозчика и доехать прямо до дома.

Макс развернул своего коня, прежде чем она успела возразить.

– Встретимся через час, – повторил он и ускакал прочь, гадая, придет ли она.

Однако, когда часом позже Макс вошел в парк, он не слишком удивился, увидев ее стоящей прямо за воротами. На этот раз на ней было не простое сельское платьице из белого муслина со спенсером ^[2], а светлое серо-голубое прогулочное платье и синяя накидка. И хотя фасон, возможно, отстал от моды на несколько лет, наряд сидел хорошо, и он впервые заметил, что у нее привлекательная пропорциональная фигура. И еще она выглядела старше и солидней, отчего Макс несколько смутился. Но потом он увидел ее глаза, в которых сверкал сдерживаемый восторг, и воспрянул духом. Все это так мало значило для него и так много для нее, что не будет ничего плохого, если он просто проследит, чтобы она спокойно добралась до академии.