Безнадежная любовь - Эльвира Владимирова Страница 7

— А ты думаешь, я за него замуж собираюсь? — надменно-насмешливо произнесла Аня.

— Надеюсь, до этого еще не дошло, — усмехнулась Лола.

Аня стушевалась. Естественно, замуж она не собиралась, даже мыслей таких не возникало, но… Так хочется верить в вечную, прекрасную любовь! Так хочется верить, что она наконец-то пришла и кто-то жить без тебя не может, грезит и дышит только тобой!

— Ты не обижайся, — примирительно улыбнулась Лола. — Я не стану говорить, что только о тебе забочусь, стараюсь ради твоего блага. Конечно, и ради своего. Я много чего о нем знаю, и мне все равно, какой он — плохой или хороший. А ведь тебе не все равно? — она пристально заглянула в глаза. — Господи! Ну что тебе от него нужно? Неужели кого-то другого нельзя найти? Зачем он тебе?

— А тебе?

Лола сощурила холодные глаза.

— Ты хочешь услышать от меня, что я люблю его? И ты будешь довольна? А может, я вовсе и не люблю. Просто мне удобно быть с ним. Он многое может. И не только в постели.

Аня чуть не покраснела, а потом рассердилась.

Хватит этой девице копаться в ее чувствах и душе! Сама-то она отчего так трясется из-за своего ненаглядного Богданчика? И откуда у нее эта странная уверенность в том, что их история еще не окончилась?

— А почему ты беспокоишься, если точно знаешь, что я для него мимолетное развлечение? Я уеду, и он твой, — Ане тяжело было говорить подобные вещи, и только отчаянная наглость помогла ей держаться смело. — И разве я не имею права развлечься? Ради чего я должна искать что-то еще, когда рядом есть то, что нужно?

А какая разница, что болтать, если с ним уже все кончено!

Лола не ожидала таких бессовестных выступлений, она думала, обиженная девочка разноется и расплачется.

— Ты же не знаешь! Ничего не знаешь! — со злостью воскликнула Лола. — Думаешь, я просто так говорила, что он многое может? Так и есть! Многое! Даже убить, если надо!

— Убить? — Аня не понимала, зачем, чтобы отвадить соперницу, нужно врать так безжалостно и нелепо. — О чем ты говоришь?

— О чем знаю, о том и говорю, — теперь голос Лолы был тверд и спокоен. — Думаешь, почему этот склад, эта странная компания?

Лола больше не злилась, она улыбалась насмешливо и уверенно. Она не врала.

Аня изумленно посмотрела на ее улыбку.

— До свидания.

Лола проводила ее взглядом.

— Дура! Девчонка! Побежала отмываться от недавних поцелуев.

И что в ней нашел Богдан? Она маленькая и глупая. Чуть не задохнулась от страха.

Хотя, кажется, она и сама порядочная дура! Угораздило же обо всем проболтаться! Странная история, до конца не понятая и не объясненная. Но если Богдан узнает…

Ну и пусть! Сам виноват. Переживет! Его ведь ни капельки не волнует то, что об этом знает она, Лола.

Аня вовсе не бежала, она по-прежнему еле-еле шла и думала.

Неужели ревность настолько сильна, что заставляет делать самые страшные вещи? Надо же такое придумать! Надо же так ужасно оговорить человека!

Но Лола так странно держала себя, будто была совершенно уверена в своей честности, будто говорила чистую правду. И хотя Аня совсем потеряла голову от любви, она прекрасно осознавала: вовсе не безупречен и не безгрешен Богдан, ох далеко не безгрешен.

Ей хотелось безоговорочно верить в лживость ревнивых слов и в его невиновность, но она не могла. Не могла. И без Лолы нетрудно было заметить необычность окружающих Богдана вещей.

Почему он живет на заброшенном складе? Почему иногда встречаются там довольно странные личности: то не в меру веселые, то беспросветно мрачные? Почему Лесик сказал, что Богдан в отключке, а не просто спит?

Нет, нет, нет! Полная ерунда! А вдруг?

Она непременно должна узнать правду. Тут Лола рассчитала точно: Аня не сможет быть с ним, если он…

Богдан стоял у калитки и разговаривал с Ольгой.

— Явился, пропащий! — возмущалась Оля. — Вообще-то так с девушками не поступают! Полное свинство! — она заметила в конце улицы медленно приближающуюся подругу. — А вот, кстати, и Анька.

Оля удивленно смотрела на еле передвигающую ноги подругу. Можно было подумать, что она окончательно свихнулась с горя и уже не узнает никого вокруг. Ольга не выдержала, шагнула навстречу, потянула пакет с хлебом.

— Давай отнесу!

Анька пакет не отпускала. Тогда Оля потянула сильнее, и Аня равнодушно разжала пальцы.

А он думал, она бросится ему навстречу, но она даже не улыбнулась.

— Привет.

— Извини, я не мог…

Она равнодушно промолчала, словно чужая, только кивнула головой.

— Что с тобой?

— Ничего. Настроение… просто…

— Ну прости. Так вышло, — он не привык извиняться, но она и не слушала извинений. — Если бы я сам знал заранее, я бы, конечно, предупредил.

— Я не обижаюсь.

Не обижается? А почему так мучительно молчалива и неприязненна?

Прошло всего лишь два дня. Всего два! Он действительно не мог прийти. Он понимает: она ждала, переживала, напридумывала черт знает что, и он просит прощения. Он же пришел.

Подумаешь, два дня! А она обиделась, и, похоже, эта обида легко перечеркнула все, что было раньше.

Больше нечего ждать, больше нет поводов оставаться. И он уже хотел уйти, когда вдруг увидел в ее глазах — нет, вовсе не обиду, совсем другое, необычное, горькое, вопрошающее. Он всегда понимал ее глаза.

— Почему ты так странно смотришь на меня?

Нет, она не сможет молча носить сомнения в себе, и этот странный взгляд никуда не денется, вечно будет создавать между ними непробиваемую преграду. Чтобы он исчез, надо…

— Мне сказали, будто ты кого-то убил.

Спасибо неласковой жизни: научила справляться с бурной реакцией в ответ на провокационные заявления, научила, как оттянуть время, чтобы разумно и толково выбрать правильный ответ на решающий вопрос.

— Кто сказал?

Она ждала других слов.

— Впрочем, я знаю, кто.

Дура ревнивая! Прекрасно знает о том, что случилось на самом деле, но выворачивает так, как выгодно именно ей. И сколько ни оправдывайся, невиновным все равно не окажешься, а недоговоренности только усилят Анины подозрения.

Но разве он должен рассказывать ей все?

Как хорошо было раньше! Пусть и тогда он предстал перед ней плохим, совсем немножко плохим, притягательно немножко плохим, ей нравилось сознавать, что именно она разглядела в нем скрытое сокровище, которое по слепоте не замечали другие, и он с удовольствием играл перед ней эту роль. А теперь?