Многоточие длиною в любовь - Элизабет Бартон Страница 7

Со слушателями курсов писательского мастерства Шарлотта познакомилась через три дня после начала занятий. Рано утром ей позвонили из Нью-Йорка и просили передать многоуважаемому профессору, что ему придется приехать на лекции раньше оговоренного срока. И еще: в связи с общегородским праздником и потоком высокопоставленных гостей известному писателю предложили занять не люкс, а обычный номер, хотя и в пятизвездочном отеле.

По милости Феррэла Шарлотта накануне легла спать далеко за полночь: вычесывать из чужих романов лишние имена и перепутанные даты — дело кропотливое и неблагодарное. Прежде Шарлотта думала, что это просто скучно, теперь же поняла, что еще и вредно для нервной системы.

Завтрак откладывался на неопределенное время, ибо Шарлотта уже знала, что, увидев ядовитую физиономию Феррэла, она надолго потеряет аппетит.

Чтобы сообщить профессору неприятные вести, Шарлотта спустилась в метро и пересекла город в два раза быстрее, чем на машине Миранды.

— Здравствуйте, здравствуйте! — мимоходом поздоровался Феррэл и скрылся в гардеробной. — Что вы думаете о красоте?

При обучении студентов профессор не пользовался ничьими методиками. Он был убежден, что нет лучшей указательной палочки, чем беседа и здоровая дискуссия. На занятиях Феррэл кричал, влезал на стол, пускался в пляс, топал ногами и позволял то же самое студентам. Они были на равных, и профессор с большим интересом выслушивал желающих выразить свое мнение, а под конец урока они вместе изобретали тему для небольшой зарисовки или рассказа. Баллы, присужденные за работы, составляли индивидуальный рейтинг каждого слушателя, а в конце года путем нехитрых математических операций профессор собирался подвести итог обучения и назвать имя самого способного из своих подопечных.

— Ну, какие будут соображения? — взмахнул рукой Феррэл. — Давайте, давайте. Вам нужна красота?

— Мы разные, и понятия красоты у нас разные, — выступила Миранда.

— Верно. Попросим нашу Миранду набросать нам два словесных портрета красивого мужчины. В первом случае красота традиционная, во втором — мужчина, который способен разбить вам сердце.

— Давай, Миранда! — похлопал по столу Пол. — Сейчас мы узнаем, у кого из нас есть шанс.

— Заткнись, придурок! — немедленно отреагировала Миранда. — Лопоухие не в моем вкусе.

Миранда достала из сумочки помаду и подвела губы алым. Наконец ей выпал шанс выделиться и намекнуть профессору на то, что ее уязвимое и распахнутое для большой любви сердце свободно. Блеснуть интеллектом и обставить своих друзей ей вряд ли бы удалось. Несмотря на склонность к самолюбованию, Миранда оценивала свои способности без лишнего идеализма и понимала, что нехитрыми сочинениями Рональда не возьмешь. Нужен другой подход.

— Традиционная красота — это когда у человека правильные черты лица. Прямой нос, небольшой рот, в меру полные губы, хорошо промытые густые волосы. Лицо не должно быть квадратным или круглым. Лучший вариант — овальное или треугольное лицо.

— Вы забыли о глазах. Что может быть важнее глаз?!

— Глаза. Большие, выразительные. Ну, если уж не повезло парню и глаза у него не выпрыгивают с лица, то хорошо, если он будет улыбаться. Улыбка украшает даже уродов. — Последнее утверждение она произнесла подчеркнуто громко и многозначительно посмотрела на Пола.

— Допустим, — согласился Феррэл. — А ваш мужчина-красавец? Кто он? Как выглядит?

Шарлотта приосанилась и вытянула шею. Как долго она готовилась к этому вопросу!

— Высокий, широкоплечий брюнет, — когда Миранда говорила о мужчинах, ее мелодичный голос лился как музыка, — с проницательным взглядом и приятным бархатным голосом. В общем, как вы.

Девушки выстрелили в Миранду презрительными взглядами, мужчины криво ухмыльнулись. А сама Миранда выглядела как Клеопатра в ее триумфальном возвращении в Египет.

— Это интересно. — Профессор закинул ноги на стол и обвел глазами аудиторию. — Полагаете, что я красив? Кто среди присутствующих готов поспорить с Мирандой, которая, безусловно, льстит мне, и выискать в моем облике недостатки?

Аудитория стихла, шепоток взволнованно ходил по рядам. Но никто из студентов не решился рисковать рейтингом.

— Очень жаль, что будущие писатели трусливо вжимаются в стулья. Только наличие особого мнения и достаточная смелость, чтобы его отстаивать, отличает писателя от читателей. Вы меня огорчили.