Одинокое сердце - Линда Андерсен Страница 7

Как прошел тот незабываемый день? Она проплакала полдня в родительском доме, потом пыталась узнать, не случилось ли чего с женихом. Вскоре раскрылась вся правда о побеге возлюбленного. Противнее всего было сознавать, что в то время как она проливала слезы, названивала по телефону, объяснялась с сестрой, он уже где-то в гостинице лежал с ее подругой и болтал о том, что Мэрилин – великолепная женщина, и что заниматься любовью – самое естественное занятие на свете… Впрочем, он не только лежал и говорил, но и привычно трудился над женским телом. Тьфу.

Миллисент стала посмешищем в глазах родственников и друзей – так ей казалось. Бедняжке хотелось уснуть и никогда больше не просыпаться. Просто хотелось умереть.

Тяжелый и страшный был день. Даже не верится, что с тех пор прошло уже два года…

Миллисент вздохнула и посмотрела на милых соседей. Что-то слишком настойчиво они приглашают ее провести с ними завтрашний день, наверняка беспокоятся о ее душевном здоровье.

Как и в прошлом году, так и в этом накануне несветлой даты в гости обязательно заявится сестричка Маргарет. Они с ней двойняшки, хорошо чувствуют на расстоянии душевное состояние друг друга.

Ничего, жизнь продолжается, нет смысла в бесконечных переживаниях по поводу прошлых обид. Фата разорвана, свадебное платье выброшено в мусорный бак, зачем держать в доме свидетелей позора и стыда. В бак последовал и свадебный букет, который сбежавший жених зачем-то прислал ей накануне.

Да кто такой Кристофер в ее жизни, чем она обязана ему? Теперь по прошествии двух лет Миллисент могла ответить самой себе, что даже не любила его по-настоящему, никогда не мечтала о нем. Просто занималась с Кристофером бешеным сексом, как каким-нибудь видом спорта. Его длинная худая фигура никогда не будила в ней глубинных чувственных струн, взгляд серых глаз не вызывал сердечного отклика. Только настораживал… Никогда она не шептала его имя по ночам и с бьющимся сердцем, горящими щеками не ждала телефонных звонков.

Почему именно Кристофер оказался ее женихом? Когда были живы родители, Миллисент часто слышала от них, что нельзя засиживаться в девицах. Мол, все подруги замужем, и тебе пора торопиться. Кому ты будешь нужна, дочка, когда всех парней вокруг разберут, и останутся одни тридцатилетние старики? Почему-то именно мама была против взрослых мужчин, считала их развратниками и хитрецами. Таким от девушки надо известно чего.

Вот и поторопилась! Познакомилась с Кристофером на выставке исторической фотографии, затем пару раз встречалась с ним на вечеринках у подруг. Как-то сразу обратила внимание на то, какие у него спортивные ноги, как хорошо он танцует. Бегала на свидания, постепенно окунулась в мир секса. Невероятно радовалась тому, что возлюбленный смог пробудить в ней доселе дремавшую чувственность. Она научилась разным сексуальным приемам, будто прошла специализированные курсы.

Накануне свадьбы сестра Маргарет часто спрашивала Миллисент:

– А на что вы будете жить? Хорошие у него заработки?

На этот вопрос Миллисент отвечала с чистой совестью, мол, Кристофер работает в рекламном агентстве, неплохо зарабатывает, сочиняя тексты для телевизионных роликов.

Гадость какая, подумала она, вспомнив пару роликов жениха, рекламировавших макароны и средство для чистки унитазов.

Друзья шутили, мол, ты – рыжая, а парень твой длинный, вот вы и заметная пара. Дошутились!..

Да, она достойна того, чтобы ее жалели, как калеку. Брошенная в день свадьбы! Дура в подвенечном платье, ждущая у окошка исчезнувшего на век жениха. Вон с какой жалостью смотрят на нее сердобольные соседи…

Миллисент, заслышав шаги у входа в ателье, с радостью подумала о том, что работа позволит забыть все неприятности, и быстро вскочила с места.

– Это последний клиент на сегодня! – обратилась она к Реджинальду и Анне-Терезе. – Простите, мне надо работать!

За дверью раздался детский плач и послышался низкий мужской голос, успокаивающий ребенка.

Прибыла Аннабель Джонсон, подумала Миллисент, шести месяцев от роду. Нужны фотографии для семейного альбома. А где же госпожа Флоренс Джонсон, ее мать? Странно, что с грудным ребенком пришел отец, такое редко случается.

Звякнул колокольчик, дверь распахнулась.

– Всем привет! – проговорил Бенджамин Лонгсдейл и шагнул через порог ателье, пригнув голову. – Принцесса Аннабель приветствует вас!

Малышка с недовольным видом окинула взглядом фотоателье, скривила рот и готова была вновь заплакать.

При виде незнакомых людей девочка сильнее прижалась к мужчине.

Честно сказать, Миллисент сразу и не разглядела лица мужчины. Она протянула руки к ребенку и постаралась его успокоить, это удалось без труда. Сколько похожих созданий прошло через ее ателье.

И с каждым таким ангелочком, даже извергающим лавину неудовольствия, Миллисент умела договориться, нежно уговаривая немного попозировать. Психологический настрой клиентов любых возрастов был важнейшей составной ее профессии. И она в этом смысле обладала особенным даром.

Вот Маргарет, ее сестра, делала роскошные снимки для дорогих рекламных журналов, а удел Миллисент – радовать родителей прекрасными фото детей, на которых их милые улыбки выглядят так непосредственно, как это бывает только в реальной жизни.

Аннабель Джонсон оказалась очаровательным ребенком – восхитительная мордашка, сверкающие огромные карие глаза. Каштановые волосы девочки слегка вились, до чего это было красиво! На пухлых щеках образовались ямочки, когда успокоившаяся малышка обратила свое внимание на Миллисент, улыбнулась ей и протянула к ней свои ручонки.

– Вы ей понравились, – вновь раздался низкий мужской голос.

Миллисент пристальнее вгляделась в лицо мужчины. Боже мой, какие знакомые черты, а голос… Это голос…

– Понравилась? – переспросила Миллисент, ее собственный голос дрогнул. Она держала на руках очаровательную малышку и смотрела во все глаза на черноволосого гиганта, а тот пристально вглядывался в смущенное лицо молодой женщины.

– Вы – Миллисент Копперфилд? Не может этого быть!

Миллисент кивнула. Она поняла, кто стоит перед ней.

Это был Бенджамин Лонгсдейл, показавшийся ей некогда прекрасным принцем! Человек, на встречу с которым она даже не смела надеяться в течение всех тех десяти лет, что пролетели с момента, когда они впервые повстречались на выпускном вечере в ее художественной школе.