На пороге любви - Лилиан Пик Страница 7

Ферс мягко насмехался, и Клеон снова почувствовала раздражение. Он держал в руке ключ зажигания, уставившись на нее.

— Мисс Эстон, до того как я отвезу вас домой, не могли бы вы сделать кое-что для меня? Не навестите ли вы со мной мою бабушку? Я остановился не у нее, потому что не успел предупредить о своем посещении, но я обещал заехать. Мне кажется, что ей иногда одиноко, хотя она и не признается в этом. Бабушка говорит, что очень любит встречаться с молодежью.

Просьба удивила Клеон, но тон ее ответа был ровным:

— Хорошо, если это не сугубо личное дело, мистер Ферс, я не прочь поехать с вами. Мне кажется, что ваша бабушка — замечательная личность.

Он выглядел довольным.

— Верно. Тогда поехали.

Машина ожила, и они выехали на дорогу.

— Ваш отец, — спросил он по пути, — тоже журналист?

Клеон рассмеялась:

— Слава Богу, нет. Он местный государственный чиновник. Он никогда не простит меня за то, что я пошла в журналистику. Каждый раз он старается убедить меня сдаться и найти себе где-нибудь «спокойную хорошую работу» в офисе.

— Вы рассказали ему о нашей дневной дискуссии?

— Да, — коротко ответила Клеон.

— И как он отреагировал?

— Он не одобрил.

— О, совершенно ясно, что много аргументов против, так что, может быть, и к лучшему, что вы отказались от моего предложения.

— Но я… — Клеон нахмурилась и обнаружила, что ее губы дрожат. Яростно, почти До крови, она прикусила их. Глаза ее, желая успокоения, провожали зелень листвы за окном. Она любила каждый ее дюйм. Как она могла только подумать о том, чтобы оставить все это?

У коттеджа Бэсс Ферс была низко нависшая крыша из красной черепицы, покосившаяся и прогнувшаяся от времени. В вечернем полумраке чистые белые стены ясно и ярко отражали свет. Железный дверной молоток был черным и тяжелым на ощупь. Пальцы, поднимавшие его, позволили ему легко упасть, затем они сдвинули засов и толкнули дверь. Эллис Ферс отстранил Клеон назад.

— Бабушка, — позвал он и вошел в гостиную.

— Эллис, дорогой, заходи, заходи. — Тонкий голос вибрировал от удовольствия.

Он встал в двери так, чтобы Клеон не было видно.

— Я привез к тебе гостью. Некую юную леди, которую ты знаешь.

— В самом деле?! — Теперь голос был удивленным, а волнение в нем возросло, когда пожилая леди спросила: — Где она?

Клеон вошла вслед за Ферсом. Миссис Ферс открыла рот, желая заговорить, но была слишком ошеломлена, чтобы подобрать слова. Ее бледные щеки зарумянились, когда она перевела взгляд с Клеон на Ферса. Она протянула слегка трясущуюся руку.

— Мое дорогое дитя, — старушка глядела на Клеон, — заходите. Как приятно.

Клеон пожала протянутую руку:

— Здравствуйте, миссис Ферс. Не ожидала, что увижу вас сегодня еще раз.

— Я тоже, дорогая. Это такой сюрприз. — Ее глаза, острые и вопрошающие, обратились к внуку. — Эллис? — спросила она.

— Мисс Эстон обедала со мною, бабушка. — Он сел на ручку ее кресла и прошептал в ухо: — Я предлагал ей эту работу.

Блестящие глаза перешли на Клеон.

— И она согласилась? Вы согласились, дорогая?

Клеон взглянула на Эллиса:

— Я… ну, я… — Что она должна ответить? Эллис пришел на помощь, его глаза предупредили: не сознавайся.

— Она обдумывает это.

— О, она согласится. Она примет предложение, Эллис. Я уверена, что она захочет.

Он рассмеялся:

— Захочет? Ты думаешь, что я настолько неотразим, что нет женщины, которая скажет мне «нет»?

— Ты дурачишься, Эллис, хватит! Мое дорогое дитя, — обратилась она к Клеон, — сядьте сюда. — Ее рука медленно достала и подтолкнула скамеечку для ног. Клеон села у ног миссис Ферс и взглянула снизу вверх на ее лицо. Она видела на нем радость и могла поклясться, что в глазах стояли слезы. Неужели старая леди была так одинока, что плакала от радости, когда приходили люди?

Она посмотрела на Эллиса — его рука легко обнимала плечи бабушки, любовь к ней придавала теплоту спокойным, уверенным чертам и смягчила суровые аристократические манеры, придавая ему неожиданную нежность и доступность.

Он поймал взгляд девушки и улыбнулся. Это произвело на нее какой-то опустошающий эффект, и она испытала самые необычные ощущения из тех, которые когда-либо знала. Казалось, комната закружилась вокруг нее, и ей пришлось задержать дыхание, пока это не кончилось.

— Я не собираюсь называть вас «мисс Эстон», как мой внук. Как вас зовут, дорогая? — проговорила миссис Ферс.

— Ее зовут Клеон, бабушка, — сказал Эллис. — Правильно, мисс Эстон?

Она кивнула, думая, как странно звучит в его устах ее имя.

— Что за милое имя. Не так ли, Эллис?

— Конечно — согласился Эллис и снова улыбнулся. Он прошептал: — Ты знаешь, что она сделала сегодня, бабушка, до того, как мы были официально представлены друг другу? Она швырнула в меня туфлей!

Испуганные глаза, потускневшие от времени, расширились.

— Она не делала этого! Не делала, дорогая?

— Конечно нет. Я…

— И все же она это сделала. Она не может отрицать этого. Я поймал ее. Знаешь, я чуть не бросил ее обратно, но вовремя остановился.

Старая леди начала смеяться, это был высокий вибрирующий смех; она промокнула глаза, на которых появились слезы.

— О, моя дорогая Клеон!.. Эллис. — Ее голос стал спокойней. — Ты развеселил меня, Эллис. В каждый свой приезд он заставляет меня смеяться.

Потом они поговорили о матери и отце Ферса, о семейных делах. Наконец настала пора уходить. Они подошли к двери, и миссис Ферс сказала:

— Я надеюсь, что вы зайдете еще, моя дорогая. Я порой устаю от своей собственной компании, и так прекрасно иногда видеть молодое лицо.

Клеон пообещала. Почему-то она точно знала, что сдержит свое обещание.

Миссис Ферс подозвала внука.

— Идите в мою машину, мисс Эстон. Я не задержу вас дольше, чем на несколько минут.

Клеон оказалась во власти теплого темного вечера и старалась сбросить с себя внезапно нахлынувшую грусть. Она хотела отделаться от нее или хотя бы понять, но перебор возможных причин не ослабил хватку печали.

Ферс отсутствовал дольше, чем она ожидала. О чем они говорят? Семейные дела, предположила Клеон, ничего такого, что имело бы отношение к ней.

Ее охватило странное чувство сожаления. Хотелось, чтобы он поторопился. Ей не терпелось вернуться в знакомую обстановку и успокоиться.

Наконец Ферс вышел, извинился и отвез ее домой. Возле дома, под шум равномерно работающего двигателя, Клеон сказала: