Венера и воин - Сьюзен Гастингс Страница 7

– Конечно, можешь, моя дорогая. Ты должна и себя украсить цветами, потому что выглядишь с ними особенно хорошенькой.

С раскрасневшимися лицами, в поту, в столовую вошли два мальчика. На них были легкие туники цвета корицы, все в грязных пятнах.

Валериус рассмеялся:

– Ранним утром уже ссоримся, да?

Мальчики смущенно опустили глаза.

Ромелия уже удобно расположилась на одной из кушеток и маленькими глотками потягивала вино. Небрежным движением руки она указала няньке, чтобы та вымыла и переодела мальчиков.

– Северус, у тебя хороший выпад, – крикнул сенатор вслед, когда оба мальчика покидали зал. – Только надо больше работать верхней частью тела.

– Они должны не фехтовать, а учиться, – проворчала Ромелия, – их греческий учитель жалуется, что они не проявляют должного интереса к математике.

– Тогда позаботься о том, чтобы они снова проявили к ней интерес, – сказал Валериус, жуя, – воспитание детей, в конце концов, твое дело. Подошло время отсылать Северуса в школу. Мне порекомендовали школу Пропиуса. Она очень дорогая, но в ней учатся только дети патрициев.

Ромелия замолчала. Она терпеть не могла, когда супруг вмешивался в ее дела. Ее задачей было надзирать за громадным домашним хозяйством сенатора. Только в доме было занято сто семнадцать рабов и вдобавок еще несколько вольноотпущенников, не считая греческих учителей.

Ромелия также происходила из знатного и богатого рода. Она владела в Риме домами, квартирная плата за которые была равна маленькому состоянию. Но это было мелочью по сравнению с доходами ее мужа, которому должность сенатора приносила в год миллион сестерциев. Пока он зарабатывал деньги, Ромелия умно и трезво расходовала их, управляя огромным хозяйством и обеспечивая рост их благосостояния. Она была образованной дамой, обученной как наукам, так и искусствам.

Когда она в шестнадцать лет стала женой Валериуса, который был в два раза старше ее, она уже знала, какая роскошная жизнь ее ожидает. Валериус Северус Аттикус уже тогда был почитаемым, богатым и известным мужчиной в Риме. Его пленила красота Ромелии, и он знал, что хорошо сделал, выбрав в жены эту умную светскую женщину. Она сразу же взялась за ведение домашних дел, причем делала это железной рукой, решительно устраняя любые досадные помехи. Ей помогал в этом управитель Тибулл, вольноотпущенник с хорошим математическим образованием. Он много лет преданно служил своему хозяину и остался служить ему даже после того, как был отпущен на волю.

Валерия подарила своему мужу двоих сыновей и двух дочерей, которых сенатор любил сверх всякой меры. Заботу о них она, однако, поручила нянькам, рабыням-гречанкам, которые лучше всех умели обращаться с детьми.

– Мои носилки уже готовы, – сообщил сенатор, взглянув на одетого в красное раба, который стоял в дверях столовой и молча поклонился своему господину.

Ромелия также поднялась и проводила своего супруга до дверей столовой. Она не хотела покидать частные покои дома, потому что приемная кишела многочисленными посетителями сенатора, которые ожидали его появления.

Валериус наклонился к ней и взял ее за руку.

– Прекрасная Ромелия, сейчас я покидаю тебя. Желаю тебе чудесного дня.

Она ответила на его прощальное приветствие любезной улыбкой. Он повернулся и пошел в приемный зал. Его шаги эхом отдавались от розового мраморного пола. Гул голосов ожидавших перерос в многоголосый крик, которым они приветствовали сенатора. Валериус милостиво кивнул и позволил усадить себя в носилки. Окруженный свитой, он покинул великолепный дом, чтобы выполнять в городе свои общественные обязанности.

Улыбка исчезла с лица Ромелии, как только ее супруг покинул дом. Она лишь мельком взглянула на рабов, которые убирали в атриуме еду, оставленную просителями, и вытирали пол.

– Позови управителя, я хочу просмотреть с ним счета за вчерашний день. Потом он должен вместе с кухонным надзирателем составить мне список покупок. Завтра большой рынок и мы должны наполнить наши кладовые запасами, – сказала она Друзилле.

Сопровождаемая любимой рабыней, Ромелия поспешила в свои покои.

– Учителя уже пришли? Для мальчиков на очереди математика и прекрасные искусства, для девочек – танцы и музыка.

– Да, госпожа. Учителя здесь, и девочки уже в саду, – сказала Друзилла.

Она протянула Ромелии солнечно-желтый платок, которым та изящно украсила тунику. В то время как на Друзилле была скромная одноцветная туника до щиколоток, одежда Ромелии была богатой и изысканной. Вдоль всего подола шла широкая декоративная кайма, на руках блестели золотые кольца и браслеты, в ушах – сережки. Все свидетельствовало о тонком вкусе этой богатой, властной женщины.

После того как полностью оделась и критически осмотрела себя в полированном медном зеркале, Ромелия уселась за большой мраморный письменный стол. Теперь в комнату впустили управителя Тибулла.

Он почтительно склонился перед госпожой дома. Через плечо у него висела круглая корзина с крышкой, из которой он достал несколько свитков папируса. Ромелия взяла их и тщательно изучила.

Первую часть дня Ромелия целиком посвящала хозяйственным заботам и подгоняла рабов. К обеду она уставала, выдыхалась и удалялась в свою спальню. Согласно римскому распорядку, все дела ложились на предобеденные часы.

Друзилла принесла своей госпоже таз с холодной водой, чтобы освежить ее и затем переодеть. После обеда Ромелия прилегла отдохнуть на кушетку в саду, где от жары ее скрывала тень деревьев. Друзилла приготовила для нее прохладный лимонад, две рабыни обвевали ее большими опахалами.

Сад был чудесным произведением искусства. Тут росли деревья и кустарники, между ними струились фонтаны, на мраморных цоколях стояли ценные скульптуры. Часть сада была накрыта пурпуром, привязанным к изящным колоннам.

Это укрытие удерживало солнечные лучи и отбрасывало красноватый отблеск на землю. Между дорожками росли яркие цветы на фоне нежно-зеленого коврика из мха. Фонтаны тихо, умиротворяюще журчали.

Ромелия сонно закрыла глаза. С началом лета жара в Риме становилась невыносимой. Она удалилась бы в свое имение на юге, если бы не ее страсть к разнообразным удовольствиям, которыми соблазнял ее такой город, как Рим.

Но она тосковала по освежающему морскому бризу с Тирренского моря, аромату олеандров и пению цикад.

Вздыхая, она потянулась и услышала голоса из дома. Перед ней склонилась молодая рабыня. Ромелия знала се. Это была Эмилия, любимая рабыня ее соседки Флавии, докладывавшая ей о приходе госпожи.

Ромелия кивнула и объяснила, что готова принять свою соседку.

Должно быть, была какая-нибудь особая причина, если Флавия, несмотря на полуденный зной, пришла к ней с визитом. Конечно же, она не прибежала пешком, хотя участок земли, на котором она жила со своим супругом Барбилусом, граничил с участком сенатора. Большие парки, окружавшие обе виллы, создавали расстояние, и Флавия преодолевала его на носилках.