Моя королева - Жаклин Рединг Страница 7

— Ты что же, не знаешь, что нужно было снять куртку и положить ее на землю, чтобы леди могли ступать по ней?

Манфред бросил на приятеля убийственный взгляд, вынул из кармана платок и вытер грязь с лица.

— Пожалуй, миледи, я буду держаться тверже, если понесу вас на закорках. Как считаете, вы сможете обхватить меня руками за шею?

— Попытаюсь.

Элизабет выбралась через дверцу кареты и протянула руки к нагнувшемуся слуге.

Когда она оказалась на спине у Манфреда и ее ноги болтались самым несуразным образом, сзади неожиданно раздался чей-то голос:

— Вот уж в самом деле, и любят же эти английские девчонки липнуть к парням!

Манфред повернулся — Элизабет все еще обнимала его за шею — и увидел незнакомца, который откуда ни возьмись появился на дороге.

Он был в одежде шотландского горца — в килте, закрепленном ремнем поверх свободно падающей полотняной рубахи, которую он даже не удосужился завязать у шеи. Ноги у него оставались открытыми ниже колен. Темные, как смоль, волосы были завязаны сзади хвостом, спускавшимся из-под синей шотландской шляпы, украшенной веточкой вереска. На боку у него висел палаш, на спине — странный, усеянный гвоздиками щит. Все это придавало ему совершенно первобытный вид. Но его самоуверенная усмешка и явное удовольствие, с которым он смотрел на их незавидное положение, задели Элизабет за живое.

— Полагаю, вы могли бы придумать что-нибудь получше? — осведомилась она, стараясь сохранить достоинство, насколько это было возможно в данном случае, и стараясь не думать о том, как смешно она выгладит, вися на боку у телохранителя.

— Это можно. — Он взглянул на Манфреда, не обращая внимания на Элизабет. — Неси девушку обратно в карету, дружище. И пойди к ручью, смой с себя грязь.

Манфред помог Элизабет вернуться в карету, а шотландец стал на колени и развязал кожаные ремни своих необычных башмаков. Потом снял их вместе с клетчатыми чулками и, не говоря ни слова, вошел поглубже в трясину и добрался до кареты, шлепая по грязи босыми ногами. Одним внезапным движением он обхватил Элизабет руками и поднял девушку со ступенек экипажа, без малейшего усилия держа ее на весу перед собой. На его губах играла задорная усмешка, а глубокие темно-синие глаза тоже смеялись.

— Барышне нужно помочь, а?

Элизабет нахмурилась.

— В Англии, сэр, принято, чтобы джентльмен сначала спросил у леди разрешения, а уже потом прикасался к ней.

— Да ведь вы уже не в Англии, барышня. А я-то уж в точности не джентльмен. Это земля скоттов, а скотты — люди вовсе не светские.

— Никогда еще не произносилось более верных слов, — заметила Элизабет, обращаясь к болотной жиже, которая сползала по волосатым ногам незнакомца.

Шотландец все еще смотрел на нее. Ей стало не по себе. Его синие глаза, казалось, проникали в самую ее душу. Его губы были крепко сжаты, но почему-то ей казалось, что он над ней посмеивается.

— Я бы не сказал, что найдется шотландец, который бы обнимал девушку против ее желания. — И он опять усмехнулся. — Даже если он вынимал ее из трясины. Стало быть, вам хочется, чтобы я поставил вас на ноги?

Элизабет глянула вниз, на окружающую их грязь, от которой под воздействием солнечных лучей поднимались зловонные испарения.

— Нет, прошу вас, не нужно.

— Я и не собирался.

И он повернулся и побрел по грязи туда, где было посуше, а там скорее бросил Элизабет, чем опустил на землю. Он отошел не сразу и стоял к ней вплотную, так что она могла видеть серые крапинки в его глазах, отчего синева их казалась такой темной. Было что-то необычное в этих глазах, нечто такое, отчего она никак не могла отвести от них взгляд.

А он сказал:

— Теперь я вытащу другую девушку.

И только когда он повернулся, чтобы вынести из кареты Изабеллу, Элизабет поняла, как гулко бьется у нее сердце. Приписав это дорожному происшествию, она глубоко вздохнула и принялась приводить в порядок свои юбки, а незнакомец вынес ее сестру из кареты и поставил рядом с Элизабет.

— Ты когда-нибудь видела таких силачей? — прошептала Изабелла, когда шотландец пошел помочь Манфреду и Тайтусу тащить экипаж из болота. — Он нес меня, как перышко.

Элизабет обхватила себя руками и потирала их, словно ее бил озноб. Но был ли виноват в этом озноб или незнакомец?

— Он слишком дерзок.

— Он просто хотел нам помочь.

— Скорее ему хотелось тебя облапить, Белла. Будь здесь отец, уж он бы…

И в это мгновение в голове у Элизабет молнией мелькнула некая мысль, такая изощренная и замечательная, что она даже не поверила, что способна придумать такое.

Спустя три четверти часа, когда карету наконец вытащили из грязи и починили колесо, Элизабет подошла к незнакомцу. Теперь девушка держалась совсем по-иному.

— Мне бы хотелось поблагодарить вас, сэр, за вашу любезную помощь. — И она протянула ему руку в перчатке. — Подумать страшно, что бы мы делали, если бы вы случайно здесь не оказались.

Горец с любопытством посмотрел на девушку, словно видел ее впервые.

— Рад, что сумел помочь, миледи.

Он не принял ее протянутую руку, а повернулся и подобрал свои башмаки и чулки, словно собирался уйти.

Уйти? Нет, он не может уйти. Пока не может.

Элизабет пошла за ним.

— Я э-э-э… запамятовала узнать ваше имя. Мне нужно знать, кому мы обязаны своей благодарностью. Незнакомец посмотрел на нее, но не остановился.

— Дуглас Даб Маккиннон с острова Скай.

Дуглас Даб? Господи, это что еще за имя?

Горец на минуту задержался у ручья, чтобы смыть болотную жижу с ног. Когда он наклонился, чтобы зачерпнуть своими громадными руками воды, а потом провел ими по икрам, Элизабет поймала себя на том, что не может отвести взгляда от бугристых мышц под подолом его килта. В его ногах была сила. Мужская сила. Как бы лондонские щеголи ни старались, надевая накладные икры, все равно их ногам далеко до этих.

Когда она подняла глаза, то заметила, что горец так же внимательно ее разглядывает.

Лицо ее вспыхнуло. «Господи, — подумала она, — ведь я красная как рак».

— Я — ле… — Но она тут же поправилась. — Я — Элизабет Дрейтон. Со мной моя сестра, Изабелла Дрейтон. Мы едем на север, в гости к нашей тетке, и свернули с дороги из-за овцы, кот…

Элизабет указала на дорогу, но проклятая животина уже исчезла.

— Во всяком случае, мы в долгу перед вами за вашу доброту, мистер Маккиннон.

И Элизабет протянула ему руку. Горец смотрел на нее какое-то время, потом поклонился, снова оставив без внимания протянутую руку.

— Очень рад, миледи. — Потом повернулся и направился прочь. — Всего хорошего вам и вашей сестрице. Счастливо доехать.